Алексей Раджабов — спортивный журналист. Ему 28 лет, живет в Санкт-Петербурге. «Пишу со школы. Последние годы — под псевдонимом Алекс Осварт. Ранее опубликовал несколько стихов и рассказов в журналах Петербурга, Ростова-на-Дону, Сургута».
***
Железная дверь захлопнулась за спиной с довольно громким звуком. Консьержка в это время уже спит, и Стёпа – выпивший, но совестливый – немного смутился. Бедной бабушке, как по голове, хлопают этой громадной дверью. Но тут же вмешалась отвратительная сущность, просыпавшаяся после пары-тройки стопок:
— За такую работу можно и потерпеть… – одними губами шептал Стёпа. – Подумаешь, старый больной человек… Невелика заслуга – не помереть пораньше…
Стал самого себя укорять за такие мысли. Впрочем, он каждое собрание поднимал вопрос о замене бабусек-консьержей домофоном. Большинство считало иначе.
Стёпа повернул к почтовым ящикам. Достал ключ, стараясь не звенеть: привычка, оставшаяся с первого года жизни Митьки, когда в любой момент могло оказаться, что он спит. Когда-нибудь привычка уйдёт, но не так быстро.
Порывшись в ящике, недовольно поморщился: только рекламные буклеты, даже счетов нет. Он что-то подумал про «деревья», которых «не напасёшься», а потом эти «прыщавые» собирают подписи в защиту каких-то лесов.
Дальше – дорога к лифту. На пути – низкий столик. Обычно на нём стоят горшки с цветами. Но сегодня кто-то поломал фэн-шуй: горшки сдвинуты к стене, на столе разложены книги. Должно быть, кто-то из жильцов перебрал собственный шкаф и вынес то, что не собирался читать.
— И что… они, типа, все тут умные, книжки читают… На, мол, и ты, плесень, читай, просвещайся… – опять ворчал, уже даже в голос.
Но тут же осёкся. В конце концов со школы он держал в руках книгу считанное количество раз. Армия, работа в столярке, вечером пивка, на выходных – в клуб. Стал разбирать машины. Навострился, натаскался, на глаз и на ухо оценивал состояние авто. Друзья завидовали. Впрочем, недолго: кому-то пришла мысль угонять на заказ. Взяли наводчиком. Дальше – подстава, всех загребли, пока щёлкал клювом, сделали крайним. Три дали – полтора оттрубил. Пока сидел – умерла мать, осталась квартирка. На зоне читать не тянуло, а после – не было времени. Друзей, естественно, не осталось. Работал часто по ночам, всегда – полулегально: автомойки, стоянки, мастерские. Забеременела Вика, родился Митька, пахать пришлось ещё больше. Не начитаешься.
Уже было отошёл от столика, но краем глаза заметил что-то интересное. На обложке большими буквами было написано «Гашек». Чуть помельче – «Рассказы». Ухмыльнулся:
— И про него пишут…
И сам порадовался шутке. Книга не пугала своей толщиной. Два шага назад. Взял том со стола и несколько секунд смотрел на серую обложку с зелёными буквами. Большим пальцем несколько раз постучал по торцу, но открыть книгу будто не решался. Наконец раскрыл наугад. То ли зрение село, то ли выпил больше, чем планировал: буквы сливались.
— Наверняка галиматья… – проворчал, перелистывая.
Наугад открыл ближе к середине и чуть не выронил книгу: на белой странице лежала – как новенькая, только что с фабрики – пятитысячная купюра. От неожиданности он даже стал озираться, ища скрытую камеру или полицию. Никого и ничего. Давал слово никогда больше не воровать? Но ведь не обещал отказываться от таких щедрых подарков. Пытаться вернуть заначку? Ну не устраивать же обход по подъезду. Первый же фраер заберёт на голубом глазу. Как-то воровато-тихо сунул «пятишку» в карман, закрыл книгу и положил её на место. Даже промелькнула мысль стереть пальчики. Потом шмыгнул в лифт – и домой.
И хмель, и усталость ушли. Пар раз Стёпа проверил – да, купюра на месте. Фантазия била ключом: просто пропить или пропить с шиком? Нет, надо потратить с умом. Купить Митьке одёжек к зиме? Сапоги Вике? Отложить на Новый год?
На следующее утро явился на работу невыспавшимся. Даже во сне ему являлись грандиозные покупки. Весь день нервно поглядывал на часы. Нужно отработать день, отдать клиенту его «Рено», а там можно поехать в торговый центр, прицениться.
Нервничал в трамвае – всё казалось, что обязательно вытащат кошелёк. Чуть не зажмурившись прошагал мимо витрины с телефонами – на дорогой всё равно не хватит, да и глупо просадить всё на какую-то игрушку. Ещё быстрей мимо бара с дорогущим пивом – можно и на лавке дешёвого попить. Дальше стойка с побрякушками, книжный, посуда… Стёпа искал. Хотелось сразу всего, но на всё было жалко тратиться. Витрины заманивали, становилось дурно. Решил выйти на улицу, перекурить, перевести дух.
Возле центрального входа суетилась девушка с прозрачным ящиком. Поверх куртки – накидка с красным логотипом. «Фонд…», – начал было читать…
— Добрый день, мы собираем деньги на лечение маленького Ярослава… – девчонка стала общаться ещё издали.
— Ой, знаю я – сплошной развод, – огрызнулся.
Девушка тяжело вздохнула и повернула назад. Стёпа вернулся к витринам. Уже спокойней побродил с полчаса. Так ничего и не купил, хотя улыбчивые консультанты настаивали. «Сплошной развод…», – каждый раз проносилось в голове.
Домой решил пойти пешком. Зашёл за помойку – по малой нужде. Резкая боль в темени. В глазах потемнело. Когда очнулся – кошелька, телефона и отцовских часов не было. Даже обручальное забрали. Падал первый снег. Пахло мочой.
