4 октября Музыкальный театр открывает оперный сезон недавней премьерой – оперой П.И. Чайковского «Пиковая дама»
Партию Германа исполнит заслуженный артист России, солист театра «Санктъ-Петербургъ Опера» Виктор Алешков, чье выступление в июньском спектакле вызвало у публики взрыв восторженных эмоций. После премьеры певец дал интервью «Лицею».
Виктор Алешков в 1990 году окончил Новосибирскую государственную консерваторию. В 1989–1993 годах работал солистом Новосибирского театра музыкальной комедии, в 2006–2009 – солистом Новосибирского театра оперы и балета. С 1993 года по настоящее время – солист Камерного музыкального театра «Санктъ-Петербургъ Опера». С 2003 года – приглашенный солист Национального театра оперы и балета Литвы, в настоящее время также приглашенный солист Мариинского и Михайловского театров. Гастролировал в Германии, Швейцарии, США, Финляндии, Венгрии, Польше, Австрии, на Кипре. В 2010 году исполнил партии Агриппы и Мефистофеля («Огненный ангел») на сцене венского театра «Одеон».
Номинирован на Национальную театральную премию «Золотая маска» (партия Германа в «Пиковой даме», 2000). В 2004 удостоен звания «Лучший певец года» за исполнение партии Элеазара в опере Ф. Галеви «Жидовка» (Вильнюс). Лауреат высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» за исполнение партии Канио в опере Р. Леонкавалло «Паяцы» (2010).
– Виктор, постановщик спектакля Юрий Александров говорит о Германе как о человеке, который рвется наверх любой ценой, стремясь получить «все, сразу, сейчас», и который «при всех своих достоинствах, обаянии, больших чувствах сеет вокруг себя смерть». Близка ли вам такая трактовка? Наверное, вам есть с чем сравнить наш спектакль?
– Я пел Германа в новосибирской опере, в Михайловском театре в Петербурге, но это традиционные постановки, они разнятся разве что тем, что здесь ты выходишь из правой кулисы, а там – из левой. А в 1999 году эту оперу поставил в театре «Санктъ-Петербургъ Опера» Юрий Исаакович Александров – вот это моя постановка. Она во многом отличается от вашей: здесь есть несколько знакомых мизансцен, но всё остальное – совершенно новый спектакль, и мне он понравился даже больше, чем наш. Хотя характер Германа здесь тот же самый. Это мой Герман, его ядро остается, даже когда я пою в спектакле Михайловского театра.
– Вчера было самое острое состояние безумия в глазах, какое только я видела у Виктора, – добавляет супруга актера Елена.
– Когда-то в консерватории я комплексовал, что Бог не наградил меня ростом, внешностью… А потом посмотрел одну передачу о Высоцком и понял, что можно брать зал энергетикой, нужно этому научиться.
– А можно этому научиться?
– Наверное, можно научиться тому, чтобы вытаскивать это из себя. Конечно, должна быть и природа, и педагоги. И еще я прошел отличную актерскую школу в Новосибирском театре музыкальной комедии. Я попал туда студентом третьего курса, режиссер Элеонора Ивановна Титкова взяла меня и сразу поставила в спектакль – «Трехгрошовую оперу». Там было у кого учиться! Мэтры не учили меня специально, но я работал с ними рядом. Играл тогда лирических героев, и первой ролью стал Андрейка в «Свадьбе в Малиновке». Кстати, моей партнершей была Татьяна Сидоренко, которая потом работала в вашем театре.
После консерватории Элеонора Ивановна пригласила меня поработать в оперной студии при консерватории, куда брали артистов в помощь студентам, и она затеяла там «Пиковую даму». Это был 1992–1993 год. У меня был очень лирический голос, но она, что называется, видела меня в партии Германа и выжимала все соки, чтобы добиться результата. «Не нужно, чтобы ты исполнял мизансцены, – говорила она, – нужно, чтобы ты вошел туда и жил там». Она доводила меня до исступления и тогда говорила удовлетворенно: «Вот, запомни это».
– Герман, Каварадосси, Канио – такие партии вам близки?
– Да, драматические партии, где есть что попереживать, передать переживания в зал, партнерам – это мое. Хотя в «Санктъ-Петербургъ Опере» я долго играл комические роли, особенно в первых постановках Александрова, в операх Доницетти – «Рита», «Любовный напиток», «Вива ля мамма!».
– «Санктъ-Петербургъ Опера» – это ваш театр?
– Да, я в нем вырос, уже стал «дедушкой», с которым советуется молодежь. От первых лет в труппе осталось человек пять.
– Как вы туда попали?
– В Новосибирске жизнь в оперетте уже прискучила, я взял оттуда все, что мог. И тут один актер побывал в столицах и привез известия о новом театре, которому нужны молодые артисты. Я бросил всё и поехал в Питер. Как раз в оперной студии готовил Германа и решил спеть его арию на прослушивании. Меня предупредили, что режиссер не любит, когда просто стоят и поют, так что я решил подвигаться. Спел, и Юрий Исаакович взял меня в театр, сказав только: «Больше никогда не пой Германа, это не твое».
Первой работой стала партия Беппо в «Рите». В тогдашней постановке «Евгения Онегина» я пел в хоре – кстати, с этим спектаклем был в Петрозаводске на гастролях лет двадцать назад. В театре всё тогда было зыбко, призрачно, непонятно, но чувствовалась культура, петербургская атмосфера – была надежда, что вот-вот что-то должно произойти. Постепенно так и случилось.
– Прорывом Виктора был Самозванец в первой постановке «Бориса Годунова», – дополняет Елена, – и работа в опере Шостаковича «Игроки». Александров сделал монтаж, использовал письма композитора Исааку Гликману. На премьере был Мстислав Ростропович, он был потрясен. И еще надо назвать Герцога в «Риголетто», спектакле 1997 года, на который публика всегда ломилась: в отличие от многих постановок Герцог здесь был наделен настоящим мужским началом.
– Еще мне посчастливилось поработать с режиссером Вилли Деккером над постановкой в Михайловском театре оперы Б. Бриттена «Билли Бадд», которая никогда не шла в России. Действие происходит на военном корабле, это мужской спектакль, и у меня драматическая роль.
– Вы работали и в Финляндии?
– Пел там три спектакля. В Хельсинки, в Национальной опере – «Богему» и «Бориса Годунова», на фестивале в Вааса – «Отелло». Кстати, актер, певший Яго, был из Литвы, благодаря ему я и оказался в Вильнюсе: в театре нужны были тенора. Мне хотелось тогда поменять место, пожить в другой культуре, я даже язык почти выучил. И постановки там были такие, которые я никогда не исполнил бы в России, интересные режиссеры.
– Вас там признали лучшим певцом года за исполнение партии Элеазара в «Жидовке» Галеви…
– Я уже был подготовлен к этой работе – тем, что спел Германа, что могу взять драматическим проживанием на сцене. Конечно, роль Элеазара – подарок судьбы. Это была постановка Гюнтера Кремера, который ставит «Жидовку» по всему миру.
– Каковы ваши первые впечатления от нашего Музыкального театра, от партнеров, публики?
– Ощущения такие, будто это мой родной театр, не какая-то другая школа. Партнеры все молодые, органичные. Публика… В какие-то моменты я успевал подглядывать в зал и чувствовал такое напряженное внимание – это самое дорогое, когда зал не дышит, настолько следит за действием. Так что впечатления самые положительные. Я люблю небольшие города, где нет сутолоки, излишнего нерва, все по-домашнему.
– Приходится ли вам бывать в таких городах?
– В России все такие, кроме Москвы и Петербурга.
Фото Владимира Ларионова и Натальи Зыковой
