Проект «Плач по исчезнувшим деревням» придумали потомки народного писателя Карелии Ортье Степанова. Фонд его имени уже полтора десятка лет известен своими интересными начинаниями в деревне Хайколя Калевальского района.
Деревенская мекка
В прошлом году он получил средства от фонда Тимченко на проект «Где осталась молодость моя…». В этом году был поддержан еще один проект калевальцев – «Плач по исчезнувшим деревням». Так или иначе деятельность фонда Ортье Степанова связана с родовой деревней писателя Хайколя и местностью вокруг нее, которая потихоньку восстанавливается. Летом деревня оживает и становится чуть ли не меккой для тех, кому интересен Север. Например, минувшим летом там проходили семинары и фестивали российских писателей-фантастов, а осенью кинодокументалистов, не считая уже ставшими известными национальными фестивалями, такими как День села или «Родичи». И это при том, что в деревне нет света – только периодически включается генератор.
Идея проекта «Плач по исчезнувшим деревням» стала продолжением дела жизни потомков писателя Степанова – Михаила и его супруги Ольги. Михаил 30 лет проработал в НИИ, она была учителем и библиотекарем. Теперь они пенсионеры и все силы своей души отдают важному для них делу. Оно необходимо и для них самих, а также для тех, кто жил в этих местах когда-то, кто помнит и пытается сохранить, связать эти ниточки воедино.
Степановы взялись за благое дело – разыскать тех, кто жил в деревне Хайколя и окрестностях. Но главная их задача не просто найти, а собрать информацию, сделать видеозаписи встреч с этими людьми, чтобы они и их воспоминания остались в истории края. Это нужно и тем, кто помнит, кто еще жив, и тем, кто молод, но интересуется историей своей малой родины.
Документ №282
– Деревня Хайколя исчезла с карты в 1977 году, – рассказывает Михаил Артемович Степанов, – у нас есть копия документа из архива. В то время деревни ликвидировались пачками, как и сейчас. Вот посмотрите, это копия одного из документов 1967 года под № 282. Решается судьба сразу 7 деревень: Ладвозеро, Алозеро, Суопосалма, Керкиеш, Малвияйнен, Микколя, Корпиозеро, Чикша, Лимсамо. За одним этим решением – судьбы многих деревенских родов.
Интерес у Степановых к поиску возник давно. Начал осуществлять эту идею Пертти Виртаранта в своей книге «Этюды о карельской культуре», вышедшей 1992 году. Спонсировал издание книги отец Михаила – писатель Ортье Степанов.
Уже тогда был создан список исчезнувших деревень. В Калевальском районе было 64 деревни и еще 20 хуторов, где было от 5 до 10 домов. Из рунопевческих деревень остались Ухта (теперь Калевала), Вокнаволок, Войница, Юшкозеро и еще Панозеро: всего пять.
– Мы хотели в рамках проекта установить в Хайколя, где уже действует возрожденный этнолитературный музей, памятник исчезнувшим этим деревням, – подключается к разговору Ольга, – но, к сожалению, средства получили небольшие. Потратили их на освещение и петличный микрофон, чтобы можно было качественно снимать на расстоянии, а также выносной жесткий диск для записи и хранения информации. Но идею с памятником не оставили. Нашлись благодетели, готовые помочь с осуществлением и этой задумки. В данный момент разрабатывается проект памятника.
«Это святое…»
Михаил открывает ноутбук, и мы смотрим видеозапись с уникальным человеком, уроженкой деревни Шомбоозеро – Александрой Степановой (в деревне все сельчане носили две фамилии – Степановы и Кузьмины), известным в Карелии фольклористом. Ее заслуги оценены по достоинству и в России, и в Финляндии. Тема ее кандидатской диссертации – плачи и причитания, которыми она занимается около 50 лет.
На экране 85-летняя женщина в течение полутора часов рассказывает свою историю. Интересно, что многие жители этих деревень оказались разделены границей, возникшей в 1939 году. Степановы успели записать историю одной бабушки, которая вскоре отошла в иной мир. Записи ведутся и на русском, и на карельском языке. Некоторые из этих материалов уже были показаны на Международной конференции по сохранению языков.
Понятно, что эти видеозаписи со временем станут бесценным материалом в рамках истории. А что, собственно, они дают людям, которых опрашивают? Интересны ли эти моменты им, выехавшим из родных сел и деревень десятки лет назад? Разговариваю с Натальей Басковой. Ее отец Андрей Архипович Кузьмин, 84-х лет, родом из исчезнувшей деревни Шомбоозеро. Видео с ним было записано в октябре в Хайколя. Каждая такая история поражает своим трагизмом. Его мать по дороге в эвакуацию умерла. Осталось трое детей, старшей девочке было 10 лет. Судьба Андрея Архиповича уникальна в том смысле, что он потерял три деревни: жил в Шобоозеро, Хайколя и Шонге. Все исчезли с карты земли. Андрей Архипович оказался в поселке Кепа. Там прошла вся его жизнь. Сейчас он живет в Петрозаводске, а летом уезжает в родные края. Там не однажды посещали его Ольга и Михаил Степановы, чтобы сделать видеозапись. Отец Натальи болен, но был очень воодушевлен тем, что кому-то интересен и он сам, и его воспоминания.
– Там же жизнь его прошла, – говорит Наталья. – Как это может ему быть неинтересно? Это для него святое…
Среди опрашиваемых люди от 50 до 90 лет. Я говорила с несколькими из них. Нина Афанасьевна Герасимова, уроженка деревни Хайколя, 75 лет от роду. Проживает сейчас в городе Костомукша.
– Мы, я и мои сестры, так благодарны Степановым, что они начали такое хорошее дело, –говорит она мне по телефону, и я чувствую в ее голосе искреннюю благодарность. – Это так важно для нас, там прошло наше детство, юность. Эти воспоминания живут в нашей памяти. Было так приятно встретиться и вспомнить то время, когда деревня была жива. Как хорошо будет, если они останутся для наших детей.
Выплакать скорбь
Общаясь с людьми, потерявшими деревню, Ольга и Михаил Степановы неожиданно для себя пришли к удивительному заключению. Они увидели в своих видеозаписях аналогию с плачами и причитаниями, которые были приняты в русской и карельской традиции. Известно, что плач – это своего рода лирико-драматическая импровизация на темы скорби, печали, смерти. Разновидностью жанра плача считаются причитания, темой которых становятся горестная судьба, разлука с ближними, военные поражения и личные трагедии в лихое время.
Фольклорист Александра Степанова, у которой в 2003 году вышел сборник статей «Карельские плачи. Специфика жанра», справедливо считает, что плачи и причитания – это что-то вроде лекарства, которое снимает, говоря современным языком, стресс, или затаенную, невысказанную обиду. У Ольги Степановой такое же мнение:
– Когда человек выплачет свою боль, ему становится легче на сердце. Мы видели, как в результате нашего проекта люди воодушевлялись, с одной стороны, так как чувствовали свою значимость. А с другой стороны, рассказав, выплакав свою боль, они как бы освобождались от нее, стряхнув с плеч многолетнюю обиду. Наши предки были людьми мудрыми, когда придумали плачи и причитания. А еще я заметила, что, когда у людей есть такая общая и интересная для них тема, как история села или деревни, забываются болезни. На обсуждение болячек не остается времени.
Хочется отметить значимость проекта «Плач по исчезнувшим деревням» не только для пожилых жителей исчезнувших деревень, но и для их детей, внуков и правнуков. У некоторых уже растет интерес к истории своей семьи, своей малой родины. Сейчас многие заговорили о своих корнях, благо интернет дал возможность заглянуть в прошлое. Видеоролики проекта могут быть размещены в ю-тьюбе и, возможно, заинтересуют не только калевальцев.
– В рамках проекта мы готовимся показать наши фильмы в доме престарелых в Калевале. Пришло время собирать камни, – говорит Михаил Степанов. Кто с ним не согласится?
Верховного совета Карельской АССР о снятии с учета деревень, одна из которых Хайколя
Фото Ирины Ларионовой
