Во время недавнего Фестиваля зрительских симпатий в арт-пространстве Agriculture club состоялся просмотр и обсуждение немецкого фильма «24 недели» (24 wochen).
По сюжету немецкой ленты главная героиня, популярная стендап-комедиантка Астрид Лоренц, готовится к рождению второго ребёнка и внезапно узнаёт, что у него серьезные проблемы со здоровьем. Перед женщиной стоит выбор: рожать или прерывать беременность.
Чисто немецкий практицизм
После финальных титров в Agriculture club повисла тишина. В воздухе, казалось, витал вопрос: а чтобы бы сделали вы в подобной ситуации? Можно ли на него ответить, не пережив то же самое?
Героиня поступила, по выражению одной зрительницы, «как современная европейская женщина с чисто немецким практицизмом. Она собрала информацию и поняла, что не сможет с этим жить. Но я рада, что она через это прошла с достаточно устойчивой психикой».
Еще до того, как стало известно, что у Астрид родится ребёнок с синдромом Дауна и пороком сердца, она на одном из выступлений заявила: «Детей сегодня рождается всё меньше. Беременность сегодня стала редкостью». Ещё немного порассуждав на эту тему, добавила: «Я и с ребёнком не брошу сцену». А потом новое выступление, она выходит и понимает, что ком в горле стоит. Не может она смеяться и говорить, что у неё всё хорошо.
Честна ли Астрид перед собой? Честна, раз признала, что не справится с таким грузом, несмотря на поддержку близких. Зачем терпеть, пытаться притереться к обстоятельствам, если можно остаться на всю жизнь с психологической травмой? Или родить, скрывать личную драму от всех, продолжать работать на сцене и пытаться полюбить малыша. Это был бы, мне кажется, лицемерный героизм перед собой: «Я смогла остаться на высоте и на работе, и дома». Или же родить больного ребенка, рассказать об этом публично и выслушивать вопросы, с одной стороны, «Каково это?», а с другой — «Ох, и тяжело вам…». Тогда бы к грузу ответственности прибавилось и напряжение: ты теперь всегда под наблюдением тысяч глаз.
Другое паблисити
А может быть, Астрид сделала правильно, пойдя на аборт? Иначе смогла ли бы она полюбить малыша всем сердцем, понимая, что побоялась мук совести и общественного мнения? Лишь в конце она прилюдно признается, что сделала аборт. Да и то, чтобы вернуть карьере былую высоту.
— Поняла, что на карьере поставлен крест — надо делать другое паблисити. Он ей задал резонный вопрос: не повредит ли это моей дочери? Она сказала: не повредит, — высказалась одна зрительница на обсуждении в Agriculture club. Он – это Маркус, спутник её жизни. Даже не муж. Они вместе растят ребёнка, но семьи как таковой, похоже, нет.
— В России такое кино всегда преподносится как остросоциальная драма с уже заложенными в неё какими-то гранями. А немецкий подход таков: у нас есть проблема, давайте о ней поговорим. Она показывается со всех сторон, автор преподносит её очень мягко и аккуратно, так, чтобы у зрителей осталось широкое поле для своего зрения. Автор не старается внести какой-то свой моралистический взгляд. И в данном фильме это удалось. Мы не забываем, что это кино, — комментирует Алексей Бабенко. Оператор известного петрозаводского фильма «Ананас» выступил на обсуждении в роли кинокритика.
Сильный ли Астрид человек, если сумела переступить через себя и пойти на убийство ради карьеры? Может быть. Но она зависима от общественного мнения. После аборта откровенно рассказывает о нем, чтобы вернуть былую популярность. Это говорит об определенном мужестве, значит, героиня фильма способна отвечать за свои поступки, даже расплачиваясь своей репутацией.
Заложники своей откровенности
Астрид рассказала дочери, что у неё будет «особенный» братик или «особенная» сестричка. По нервам ударяет эпизод, где ее дочь, совсем ещё малышка, прямо заявляет «Мне, кстати, тоже противно!». «Тоже», потому что няня отказывается помогать им.
— Они становятся заложниками своей откровенности. Пытаются сформировать некую мораль, но не справляются с ней. Как будто сейчас надавят – и они примут решение, — говорит Алексей Бабенко. Ему в фильме непонятен один момент: когда Астрид ночью приходит в церковь и смотрит на женщину, которая расставляет Библии. По его словам, «осталась какая-то недосказанность, но, может быть, это и хорошо».
Маркус показан и как любящий отец, и как человек, готовый быть с ней до конца. Он поддержал её решение, хотя изначально был против. А почему они не расписаны? Астрид был важен сам факт предложения, но его не было. Однако Маркус воспринимает её как жену, пытается давить на неё, даже устраивает сцену ярости в кабинете у психолога. Но его никто не слушает.
Кто же виноват? Если бы Астрид и Маркус были официально женаты, он бы убедил ее оставить ребенка или аборт всё равно был совершён?
Что думают зрители о выборе, который сделала героиня? Вот какие мнения прозвучали на обсуждении немецкой ленты в Agriculture club:
— Когда ты смотришь американское кино на такую тему, ты чувствуешь какой-то напряг, накал. Тут ты изначально понимаешь, что будет не тот исход, который в радужной сказке. Я получила ощущение какой-то спокойной жизни. Будто иду параллельно с ними и мне хочется поддержать, а не вмешаться. Вот это адекватное течение жизни отличает немецкое кино от европейского и русского. Это один из лучших фильмов, который я смотрела.
— Мы каждый день что-то выбираем. И порой задумываемся о такой ерунде по сравнению с выбором героини. Мне очень понравилось, что в этом фильме не одна линия, здесь есть столько тем, которые можно обсуждать и перенимать для себя. И мне нравится, что мы это обсуждаем. Очень часто после титров ничего не остаётся в головах людей.
— В фильме мы видим всего одного мужчину, который пытается бороться. Кем он окружён? Жена, дочь, тёща. Он пытается тоже иметь какой-то вес и значение, но его никто и не слушает. Мне обидно за него.
— Я просто ими любовалась. Реакция их друзей на новость – это было честно, жизненно. Иногда в жизни по-киношному: давай, ты сможешь. И потом ничего не происходит. Тут честнее: и он, когда приехал в клинику и гладил её волосы, и когда ответил, что будет с ней до конца.
P.S. В этом году драма Анны Зохры Беррашед «24 недели» получила премию Немецкой киноакадемии «Лола в серебряном» за лучший фильм года.
