«Я тогда подумала: приехать бы сюда работать. Люди здесь добрые, спектакли принимали прекрасно. Мне сразу понравился город – выстроенная от вокзала до озера линия, ведущая вдаль дорога, по которой мне захотелось идти…»
5 мая исполняется 100 лет со дня рождения Ирины Степановны Гридчиной – заслуженной артистки России, солистки Музыкального театра Карелии, профессора кафедры вокала Петрозаводской государственной консерватории им. А.К. Глазунова, ветерана Великой Отечественной войны, кавалера орденов Красной Звезды и Отечественной войны.
12 лет ее нет с нами. В 2005 году в Петрозаводске вышла небольшая книжка, посвященная Ирине Степановне. Перелистаем ее страницы.
Глава первая. Младший лейтенант медицинской службы
Небольшая, в 35 дворов, деревня Мелихово Курской губернии расположилась в живописных местах: густые леса, пруд, мельница… В семье из четырнадцати детей Ира была десятой. В старом отцовском доме дети спали где придется: на соломе прямо на полу, на печке, укрывшись одним ветхим одеялом на четверых. Бедность была такой, что дети носили одну пару обуви на несколько человек. Но все лишения компенсировались теплотой человеческих душ.
Ирина поступила в Белгородскую фельдшерско-транспортную школу. На последнем курсе вышла замуж за Павла Константиновича Гридчина. Он был старше ее на десять лет и к тому времени окончил физико-математический факультет Московского университета. Вскоре родился сын Валерочка.
Счастье было недолгим: наступил 1941 год. В июле ушел на фронт и не вернулся Павел Константинович. Ирина с маленьким сыном возвратилась в Мелихово. Скоро деревня была оккупирована немцами. Однажды в феврале 1943 года, в сильную метель, всех жителей деревни погнали в сторону Белгорода по заснеженной дороге; затем завели в старую разбитую церковь на опушке леса. Отец Ирины предложил ей бежать.
С сыном на руках Ирина потихоньку вышла из церкви. Молодая женщина с головой, повязанной платком, стала похожа на старушку. Может, это и помогло ей выбраться. По засыпанным снегом рельсам она добралась до Белгорода, где жила ее тетя. Как только она открыла дверь, Ирина Степановна упала с сыном прямо у порога.
В феврале 1943 года молодая медсестра устроилась работать в белгородский госпиталь. Свое боевое крещение Ирина Степановна помнила очень хорошо. При эвакуации госпиталя задачей медсестер было погрузить всех раненых в поезд и отправить в тыл. Делать это пришлось под бомбами противника. Госпиталь отправился с ранеными в Елец, потом – в Киев, Львов…
Всем известно, что на войне надо лечить не только физические, но и душевные раны. Ирина Степановна вылечивала их своими песнями. Она где-то нашла гитару и потихоньку начала подбирать аккорды к известным мелодиям. Талантливая медсестра ходила по палатам и пела. Пела открыто, с чувством, помогая больным и раненым хоть на время забыть боль. Ее слушали с удовольствием, иногда подпевали.
В конце войны младший лейтенант медицинской службы Ирина Гридчина работала в госпитале на территории Польши, в небольшом двухэтажном доме. Как старшей медсестре ей пришлось принять непростое, но необходимое решение: чтобы освободить место для людей, выбросить из окна старое пианино. При ударе о землю музыкальный инструмент издал звук, похожий на человеческий крик. Этот стон пианино Ирина Степановна помнила как один из самых страшных моментов в жизни.
Однажды молодая медсестра, активная участница самодеятельности, выступала в одной из летных воинских частей. Концерт проходил в лесу на маленькой полянке; артисты стояли на открытом кузове машины. Объявили номер Ирины Гридчиной: она должна была исполнять песню «Огонек». Как только она запела, начался вражеский налет. Зрители бросились врассыпную, а медсестра так и не успела закончить песню. Через тридцать лет после войны, в госпитале для ветеранов, Ирина Степановна встретила человека, который тогда присутствовал на этом концерте. Встретившись, они долго плакали, вспоминая пережитое. И солдат попросил ее все-таки допеть песню до конца.
Победу Ирина Гридчина встретила в Польше. Однажды майской ночью, часа в три-четыре, раздались автоматные очереди, отдельные выстрелы…
«Мы ничего не могли понять: уже чувствовалось какое-то затишье перед концом войны, и тут вдруг выстрелы прямо на территории нашего госпиталя. Проснувшись, первым делом побежали, конечно, в свои отделения – это рядышком было, через дорогу. И когда выскочили на улицу, слышим крики: война кончилась! Ну, тут от радости и ноги подкашивались, и сердце колотилось. Мы бежим к раненым, а там уже такое волнение, плач, радость, песни. И лежачие больные, и ходячие – все сплелись каким-то клубком в поцелуях, в объятиях… Этого я никогда не забуду».
Ирина Перхина
Глава вторая. Певица и актриса
Первые спектакли были сыграны еще в госпитальной самодеятельности: «Свадьба в Малиновке», «Холопка» – так состоялась встреча с музыкальным театром. Решив стать профессиональной певицей, Ирина Гридчина поехала в Ленинград. После десятилетнего перерыва в учебе сумела блестяще окончить музыкальное училище, что позволило ей поступить в консерваторию без экзаменов, спев только специальность. Это было в 1953 году.
«Я училась и работала. Пела в киношке, зарабатывала себе на жизнь. Только на четвертом курсе я вышла замуж за Юрия Сергеевича Гришмановского [почти полвека они были вместе: Юрий Гришмановский, народный артист России, был ведущим актером Русского театра драмы Карелии]. Мне надо было и самой учиться, и сына поднимать. Валерочка учился в музыкальной школе-десятилетке, был очень одаренным кларнетистом. Были и трудности, и радости. Валера очень хорошо учился, потом работал в Театре оперы и балета имени Кирова, стал лауреатом Международного конкурса, получил звание заслуженного артиста РСФСР. Но вот не сложилась у него жизнь, очень рано и трагически оборвалась. Это мое самое страшное горе… Но жить-то надо. И я продолжала так же, не надеясь ни на кого, трудиться».
Благодаря огромному стремлению получить профессию начинающая певица уже в консерватории спела Татьяну, Маргариту в «Фаусте», Микаэлу в «Кармен», выучила Недду из «Паяцев» и Чио-Чио-сан. В 1957 году Оперная студия Ленинградской консерватории гастролировала в Петрозаводске. Татьяну, Маргариту, Микаэлу в ее спектаклях пела Гридчина.
«Я тогда подумала: приехать бы сюда работать. Люди здесь добрые, спектакли принимали прекрасно. Мне сразу понравился город – выстроенная от вокзала до озера линия, ведущая вдаль дорога, по которой мне захотелось идти…»
В Петрозаводске тоже запомнили молодую талантливую певицу: через год дирижер Петрозаводского театра Генрих Исаевич Хумек пригласил Ирину Гридчину в Карелию.
Самой первой ролью стала Лидия Лесонен в оперетте К. Листова «Шуми, наш лес» из жизни карельских лесорубов. А самой значительной из первых – Марийка, героиня комической оперы Р. Пергамента «Кумоха». Спектакль готовился театром к Декаде карельского искусства и литературы в Москве.
«Я думала: как это замечательно, что я получаю роль в новом спектакле. Мы готовили сказку и сами жили как в сказке. Какие были декорации Лео Ланкинена, какой был потрясающий дирижер – Исай Эзрович Шерман, режиссер Николай Смолич, известный в России!»
В центральной прессе появились добрые отзывы о спектакле и исполнителях, а имя солистки – в указе о присвоении звания заслуженной артистки России. Это было и радостно, и, конечно, неожиданно – ведь с начала работы в Петрозаводске не прошло и года.
Становление актрисы не было простым. Для выпускницы консерватории главной, что вполне естественно, была вокальная сторона исполнения; на то, чтобы почувствовать себя раскрепощенной на сцене, научиться создавать характер, нужно было время. От природы органичной, женственной, обаятельной, Гридчиной сразу стали удаваться лирические героини: Эльза в «Короле вальса» И. Штрауса, Жермен в «Корневильских колоколах» Р. Планкета – классической оперетте, по музыкальной драматургии близкой оперному жанру, Таня в оперетте Д. Кабалевского «Весна поет»… Постепенно приходили уверенность, опыт, и в репертуаре появились Эдит Флавон (в том же «Короле вальса»), Розалинда («Летучая мышь»), любимые Ганна Главари («Веселая вдова») и Сильва.
Проделан немалый путь к овладению образностью, всеми средствами сценической выразительности. В процессе творческого роста актрисе помогали коллеги, режиссеры Николай Васильевич Смолич, Валентин Евгеньевич Валин, Дмитрий Сергеевич Утикеев: «С ним было так легко работать… Еще Анатолий Шеронов, Алексей Селезнев, Евгений Флек – мои партнеры. А когда в театр пришел Павел Паровишник, зрители часто думали, что мы муж и жена, – так мы подходили друг другу на сцене».
Музыкальный театр Петрозаводска – один из немногих тогда в стране театров, предлагавший зрителям и оперетту, и оперу. Конечно, в оперных постановках не обойтись было без голоса Ирины Гридчиной: «Ее вокальная и общая музыкальная культура, отлично звучащий на всем большом диапазоне голос достойны самой высокой похвалы», – отмечалось в одной из рецензий.
В 1962 году театр ставит современную оперу К. Листова «Дочь Кубы» – героический спектакль, созданный на волне солидарности с народом Острова свободы. Оказалось, что лирическому таланту Гридчиной доступна и эта тема – должно быть, потому, что живы в душе воспоминания о пережитом на войне… На гастролях в Москве на сцену Кремлевского театра вышли вместе Анхела из оперы и ее прототип, реальная Анхела Алонсо. Зрители растерялись, увидев их рядом, – не могли понять, кто из них актриса. «Все увидели как будто двух сестер, так они были похожи», – написали об этом спектакле.
А вскоре судьба подарила певице Чио-Чио-сан – партию, выученную еще в консерватории и великолепно спетую уже на петрозаводской сцене: «Я даже не ожидала, что мне суждено будет ее петь. Но мне повезло: я поступила в этот театр».
Со временем и с опытом пришло желание сыграть что-нибудь характерное, и так в репертуаре актрисы появился персонаж в спектакле «На рассвете» с сюжетом из времен гражданской войны – бывшая шансонетка, супруга французского консула мадам Энно. Мадам полагалось лихо свистеть, и этому пришлось специально учиться. Потом Ирина Степановна свистела с удовольствием, но за кулисами все равно стоял человек на страховке.
Среди возрастных ролей, время которых неизбежно приходит, ярко выделялась Феона Тропец – мать карельского кузнеца Кудекуша из оперы Ю. Зарицкого «Меч кузнеца». Опера, создававшаяся при непосредственном участии театра, захватывала неподдельным пафосом, искренностью переживания, и равнодушных не было ни на сцене, ни в зале. Композитор назвал Гридчину лучшей исполнительницей плача – арии, соединившей и лирику, и драматизм.
«Труппа меняется, мы взрослеем, уходим…» В 1975 году Ирина Степановна Гридчина оставила сцену и посвятила себя вокальной педагогике.
Юлия Генделева
Глава третья. Ирина Степановна – педагог
Певческий голос, этот божественный дар природы, – явление удивительное, до конца не познанное до сей поры. Непрофессионалы, поющие с детства, привыкшие делать это по душевному порыву, не задумываются над тем, как они поют, почему, что происходит в их горле и с их дыханием в этот момент, поют, как получается. Они даже не подозревают о том, что пение – сложнейший психофизический процесс, которым певцу-профессионалу надо научиться управлять. Многие певцы имеют так называемую природную постановку голоса, в таких случаях грубое внедрение в эту тайну может серьезно навредить, с голосом надо обращаться очень осторожно, чтобы не сломать то, что построила природа. Таким вокальным «устройством» обладала Ирина Степановна.
Петь она начала рано, лет с пяти-шести. Все сестры отца пели в церкви. Они знали нотную грамоту и обучили ей девочку. Петь ей очень нравилось и хотелось, но когда она присоединялась к группе деревенских певуний, над ней начинали смеяться: звучание ее голоса отличалось от привычной народной манеры, – природа подарила ей классическую постановку голосового аппарата. Пользоваться им в полной мере она начала только в годы учебы и с пением уже никогда не расставалась.
Обретенный опыт, оценки всех, кто ее слушал, утвердили Ирину, мечтавшую о настоящей сцене, в необходимости получить вокальное образование. Быстро пролетели годы учебы в музыкальном училище и консерватории в Ленинграде, осенью 1958 года она приехала солисткой в Музыкальный театр Петрозаводска.
Ее сценическая карьера не была очень продолжительной, ведь она пришла в театр в 38 лет. После ее завершения И.С. Гридчина стала преподавателем кафедры сольного пения филиала Ленинградской консерватории (ныне Петрозаводская государственная консерватория им. А.К. Глазунова).
В одной из своих методических работ, которых за годы педагогической деятельности Ирина Степановна написала немало, есть такие строки: «Длительное время я не могла приступить к педагогической деятельности, так как считала и считаю, что педагогическая работа мешает работе вокалиста в театре. Она ведет к лишней перегрузке голосового аппарата, переутомляет его, ведет к его быстрейшему изнашиванию, к потере хорошей вокальной формы».
И все-таки в консерваторию она пришла как совместитель уже в 1973 году и, более того, тягу к педагогике обнаружила задолго до ухода из театра, занимаясь с театральной молодежью, помогая ей осваивать тайны профессионального мастерства. И занималась она не только с певцами, но и с драматическими актерами, обладавшими голосом. Для них при Карельском отделении Всероссийского театрального общества было открыто нечто вроде вокальной студии. Среди тех, с кем занималась там Ирина Степановна, была и народная артистка России Людмила Филипповна Живых. Те занятия она вспоминала с большой благодарностью. Людмила Филипповна была признательна ей за умение удивительно доходчиво объяснять сложности вокала, за культуру звука и терпение, без которого работа педагога немыслима.
Ирина Степановна была убеждена, что учить кого-то можно, только накопив свой собственный опыт: «Труд педагога-вокалиста невероятно сложен, и если не иметь своих убеждений и методических знаний, можно наделать много ошибок».
Обладая значительным вокальным багажом, знаниями, полученными в музыкальном училище и консерватории, Ирина Степановна не уставала расширять свои познания, изучая опыт выдающихся певцов и русской, и зарубежных школ. Однако, заимствуя те или иные методики, Ирина Степановна никогда не принимала их на веру – очень осторожно и только в том случае, если она верила изложенным постулатам, пыталась внедрить их в свою педагогическую практику.
В работе о выдающемся русском певце А.Ф. Мишуге Ирина Степановна обращает внимание на такое суждение: «Его однажды спросили, что нужно, чтобы стать хорошим певцом? Он ответил: «Итальянцы, лучшие певцы мира, утверждают, что для этого надо иметь голос, голос и еще раз голос. А я вам скажу, что прежде всего надо иметь разум, затем горячее сердце и железную волю, а уж потом безусловно голос». Ирина Степановна резюмирует: «Замечательно сказано!»
Изучение различных методик преподавания вокала Гридчина считала необходимым условием работы педагога, ибо это «дает возможность не только разобраться в своей методике, но и утвердиться в ней». «Каждый певец – это индивидуальность, и мы должны раскрыть эту индивидуальность не путем навязывания своих приемов, а умением развить способности певца, выявляя его положительные и отрицательные стороны, умением применить обобщенный нами опыт».
Основное требование методики Ирины Степановны состояло в том, чтобы певец сознательно осваивал вокальные навыки. Процесс обучения пению труден, сложен, а потому длителен. Не всякому хватает терпения на постоянный тренаж, шлифовку достигнутого, многим певцам кажется, что подарок природы – это все. Далеко не каждый понимает, что судьба требует за свои подарки высокой платы. «Конечно, очень многое зависит от одаренности, способностей, фантазии и воображения ученика, – писала Ирина Степановна в своей рукописи «Мой опыт работы с певцами». – Главное для меня как педагога – научить его правильно пользоваться всеми видами техники».
Важнейшими для нее всегда являлись четыре постулата: сохранить индивидуальность природных данных певца; острее развить его вокальный слух и чистоту интонирования; привить понимание хорошего вкуса в исполнении; дать навык самостоятельно разбираться в том, что исполняется, как исполняется и о чем, то есть образно мыслить.
Эти четыре пункта, разумеется, не исчерпывают всех проблем, их можно дополнять и развивать. Но особо хочется обратить внимание на третий. Сама Ирина Степановна обладала отменным вкусом, в чем бы это ни проявлялось: пении, умении одеться и, конечно, манере общения. Очень важен для нее всегда был момент знакомства: «Приветливый вид педагога, спокойная благожелательная атмосфера в классе мобилизует внимание ученика, способствует его хорошему настроению».
В работе случались, конечно, конфликты, не всегда предложения учителя получали мгновенный отклик со стороны ученика, а иногда и просто отвергались. В таких случаях, как отмечают ее бывшие ученицы, она не устраивала разнос, не требовала неукоснительного выполнения рекомендации, не выплескивала эмоции, а, как правило, выходила из класса, какое-то время ходила по консерваторскому коридору и, успокоившись, возвращалась.
Для своих учеников Ирина Степановна была не только наставницей, но заботливо пестовала их, для них ее дом был всегда открыт. Она готова была не только накормить, утешить, но и в случае необходимости дать кров.
До самого конца сердечные отношения связывали с нею одну из самых близких учениц – Татьяну Чарскую, впоследствии солистку Санкт-Петербургской филармонии. Первым выпускником был Юрий Фомин, ставший солистом Музыкального театра в Сыктывкаре, заслуженным артистом России, народным артистом Республики Коми. Ирина Гаврикова стала хористкой Большого театра. Многие выбрали педагогическую стезю как основную, в частности, в Педагогическом колледже Петрозаводска преподавали Галина Янина и Нина Лесева. Судьба разбросала выпускников класса И.С. Гридчиной в разные уголки нашей огромной страны и даже за границу, но они не забывали Ирину Степановну. По-разному сложились их судьбы, но большинство продолжает петь.
Это ли не лучшая память о певице, актрисе, педагоге?
Наталия Гродницкая
Фото из архива Музыкального театра и личного архива И.С. Гридчиной
