И один в поле воин, убеждает своим подвижническим поступком петрозаводчанка Екатерина Лобастова
Побывав на могиле академика Фортунатова в Косалме, Екатерина Александровна ужаснулась состоянию кладбища и в одиночку начала добиваться, чтобы его привели в цивилизованный вид. Надгробие на могиле великого лингвиста является памятником федерального значения, запустение позорно, убеждена она.
Екатерина Лобастова рассказывает, как и почему попала на кладбище в Косалме, не жалеет добрых слов в адрес отдельных чиновников и удивляется равнодушию ученых.
Благодарность финскому академику Пертти Виртаранта
Так получилось, что мое знакомство с личностью русского академика Филиппа Федоровича Фортунатова началось благодаря финскому академику Пертти Виртаранта. Труды этого ученого я с интересом и удовольствием читаю и перевожу, так как он создал 6-томные людиковские тексты, записанные от моего сородича Степана Годарева из Галлезера.
Так вот, я узнала о Ф.Ф. Фортунатове благодаря Пертти Виртаранта и его книге «Этюды о карельской культуре» (Петрозаводск: Карелия, 1992). Именно из нее я узнала, что имя Фортунатова широко известно российским и зарубежным лингвистам, а похоронен он в Косалме.
Этот факт меня потряс. Ведь Косалма – вот она, с детства знакомая, находится по дороге на родину моих предков. Такая привлекательная, по-дачному красивая. И там 20 лет жил и умер ученый, которого знает весь лингвистический мир!
Смиренное кладбище
Так я года два назад нацелилась побывать на кладбище и увидеть могилу Фортунатова.
Старые кладбища – места замечательные. Они всегда находятся в красивых местах, они одухотворены. Я стараюсь каждый год побывать на каком-либо из старых кладбищ и отыскать там известные мне имена. Такие находки для меня как встречи с людьми, только лучше нас. Мертвых бояться не надо.
К моему горькому сожалению, все старые кладбища находятся в запустении. Завалены мусором, заросли диким лесом.
В апреле этого года я впервые посетила Косалминское кладбище. Увидела эти безобразно переросшие тополя, заслонившие белый свет, век свой не видавшие обрезки и угрожающие всему живому и неживому вокруг. Их огромные тяжелые стволы и ветви простираются так высоко и широко, что могут упасть и на провода линии электропередач, и на шоссе. И, конечно, на памятник академику Фортунатову.
Надгробие на могиле академика в виде стелы из малинового кварцита является памятником федерального значения, охраняемым государством. Только у нашего богатого государства нет средств на охрану памятников.
Тополя, тополя, деревца зеленые…
Осматривая кладбище, посетовала, что легкомысленное увлечение посадкой тополей в Карелии привело к настоящему бедствию. Сколько бед они уже причинили, и сколько еще причинят, пока их все ликвидируют!
Представила, как весело сажали на субботниках тонкие тополевые веточки шефы – молодые ученые из Института языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН. Субботники регулярно проводились в 60-х – 70-х годах. И никому в голову не приходило, что будет с тополями через 60 лет, в какую проблему они вырастут, если не заниматься их формированием и обрезкой.
Прервалась связь времён
Ученые из ИЯЛИ, мои ровесники, в советском прошлом шефствовавшие над Косалминским кладбищем и сажавшие тополя, и сейчас продолжают трудиться в этом славном институте. А их молодые коллеги, похоже, не в курсе, что лингвист с мировым именем Фортунатов похоронен в Косалме. Точнее, не были в курсе, пока не прочитали мой пост в соцсети.
Нет преемственности поколений? Почему бы не восстановить былую традицию и не проводить хотя бы раз в год силами сотрудников ИЯЛИ весеннюю уборку на кладбище? Тогда уж точно каждый младший научный сотрудник знал бы место захоронения Фортунатова.
Представитель старшего поколения ученых, возмущенный этим моим предложением, возразил:
– А почему мы должны убирать мусор на кладбище!
— А хотя бы потому, что вы тоже ученый, честь мундира обязывает. Уж не говоря об обычной человеческой совести. Неужели это нужно объяснять?
Карелия и Косалма в жизни Фортунатовых
Молодая чета Фортунатовых посетила Петрозаводск и проездом на водопад Кивач оказалась в Косалме.
Красота этих мест оказалась настолько привлекательна, что супруги связали свою жизнь с маленькой деревней из пяти домов. Двадцать лет Филипп Федорович прожил в Косалме, жена его 25 лет. Там умерли и похоронены.
Много добрых дел совершили дачники Фортунатовы, не в пример нынешним. Усыновили двух крестьянских девочек из местных, дали им воспитание и образование. Отремонтировали часовню. Привозили ежегодно подарки всем местным жителям. Участвовали в жизни деревни и в ее праздниках. Сажали яблони и лиственницы, украшали свой большой участок цветами.
Проживая в Косалме, академик изучал карельский язык. Написал предисловие к составленному святозерским учителем М.Д. Георгиевским карельскому (людиковскому) словарю (1908). Из этого предисловия видно, что знакомство с языком далеко не поверхностное.
Филипп Федорович Фортунатов тяжело переживал события накануне мировой войны. Весть о Первой мировой войне дошла в Косалму в начале августа 1914 года и окончательно его сломила. 20 сентября 1914 года он умер.
Согласно его последней воле, по православному обычаю, «Филиппа Федоровича похоронили на деревенском кладбище при часовне», о чем сообщено в Известиях Общества Изучения Олонецкой губернии (1914 г., т. 4, №6-7, стр. 74 -78). Там же была похоронена его жена Юлия Ивановна, умершая в 1921 году.
«Вскоре после его смерти дом сгорел, от него ничего не сохранилось. Известно, что он находился на Кончезерском берегу, был небольшой. Тот дом был приобретен у местного крестьянина Башева, отца приемной дочери Насти. После пожара оставшиеся домочадцы построили маленький домик на своём прежнем участке, в котором и доживали свой век».
О чиновнике замолвим слово
Вот кого хотела бы похвалить, так это главу администрации Шуйского поселения Анастасию Владимировну Соколову. Мой призыв к сносу части аварийных деревьев на Косалминском кладбище она подхватила мгновенно и оперативно организовала работы по сносу и утилизации древесины и порубочных остатков.
Жаль, конечно, что в средствах она ограничена и денег в местном бюджете хватило лишь на четыре самых опасных для жизни людей дерева. Остались неубранными не меньше деревьев.
Также хочу отметить готовность к взаимодействию Юлии Борисовны Алиповой, руководителя Управления по охране объектов культурного наследия Республики Карелия, и Константина Игоревича Иванова, руководителя МКУ «Прионежской Специализированной службы», с которыми я постоянно на связи. Их заинтересованность в результатах этого дела не вызывает у меня сомнений.
На нет и суда нет
Одна из основных причин бедственного положения на косалминском кладбище та, что этого кладбища по документам не существует.
Нет такого объекта ни в чьей собственности, не числится ни на чьем балансе. Стало быть, нет хозяина, спросить за порядок не с кого, обязать проводить работы некого…
А было ли кладбище?
Для того, чтобы утверждать, что кладбище существует, и иметь право поставить его на учет и принять на баланс именно как кладбище, нужна отправная точка – а именно документ, подтверждающий его существование.
Таким документом может быть историческая справка Национального архива Карелии. Запрос о справке направлен в архив Управления по охране объектов культурного наследия Республики Карелия. Конечно же, кладбище в Косалме было, есть тому подтверждение в старых документах.
Чего бы хотелось?
Нужно искать деньги.
Вот мечтаю я о том, чтобы очистить все кладбище от зарослей, а оно ведь очень небольшое — примерно 20 х 15 метров. Оставить там из существующих деревьев только ель, сакральное древо карелов, и березу. Всю территорию очистить от сорного кустарника и выкорчевать все пни.
Провести планировку и отсыпку всей территории, как это положено по правилам, песком с укрытием геотекстилем и засыпкой щебнем. Лучше, конечно, малиновокварцитным, чтобы гармонировал со стелой.
Оставить незасыпанными только места, где сохранились могилы. На могилах, а их сохранилось всего три, включая могилу академика, насадить вечнозеленые декоративные кустарнички и стелющиеся можжевельники. Благо после сноса тополей солнечной освещенности должно хватить для роста декоративных растений.
Посреди кладбища поставить поклонный крест в память исчезнувшей часовни и всех почивших христиан. Основание креста в виде холма обложить камнем, вокруг насадить можжевельники.
Установить металлическую сварную ограду вокруг всего кладбища, а ту, что на могиле академика, из сетки рабитца, снести.
Установить информационный стенд с фотографиями об академике, его заслугах и семье.
Установить табличку «Памятник, охраняется государством», в соответствии с образцом, предоставленным Управлением по охране объектов культурного наследия Республики Карелия.
Отреставрировать старинную каменную кладку ограды. В чаше ограды, слева от калитки, выкорчевать дикий куст и посадить плакучую рябину.
Вмонтировать металлическую калитку.
Выровнять покосившийся чугунный крест на могиле Юлии Фортунатовой.
Поставить хорошее освещение — дополнительный фонарь, в целях предотвращения попыток вандализма.
Важно установить статус объекта как кладбища и передать его в собственность Прионежского района или Шуйского поселения, чтобы был у него хозяин.
От редакции. Филипп Федорович Фортунатов (1848 — 1914) обучался в Олонецкой губернской мужской гимназии в Петрозаводске в 1857-1863 годах. Профессор, действительный член Петербургской академии наук, основатель московской лингвистической школы, один из наиболее значительных лингвистов дореволюционной России.
Фортунатов трудился над историей индоарийских, балтийских и славянских языков, работал с индоевропеистикой, теорией грамматики; занимался обширной педагогической деятельностью.
В ПетрГУ раз в два года проводятся Фортунатовские чтения. Традиционные гуманитарные Фортунатовские чтения проводит Музей изобразительных искусств Карелии. В Петрозаводске на Кукковке-6 появится улица, носящая имя Филиппа Фортунатова.
