неземными дорогами грезят…
Не в небесной России —
по слякотям вешним твоим,
по осенним проселкам продрогшим,
по ним —
то ж по самой по сути
по русской —
осиянны восстанут пути!
Их на картах земных не найти…
К Богу — прочим —
стези твои узки…
И в тротуарах, сотканных из луж;
В нерадостности праздничного утра,
В очередях безликой немоты,
В вождях, волхвах,
В их прорицаньях мудрых,
В ненадобности чистой красоты;
В талантах, эмигрирующих скопом,
В девичьей беззащитности дверей,
В счастливых обещаньях гороскопов
И в тусклой веренице фонарей;
В шелках долгов — в уродующих модах,
В несбыточных надеждах лотерей,
В зверенье человеческого рода,
В завидной человечности зверей;
В амбициях бесчисленных наречий,
В напасти экстрасенсных панацей,
В подъездном мате, ставшем частью речи,
И в мыслью не отмеченном лице… Во всем мне —
несвобода, несвобода — От края и до края,
и до дна Озер и рек, и душ —
до небосвода — Повсюду несвобода лишь одна!
Почти все стихотворение — один, на одном дыхании, сказанный монолог. Почти все стихотворение — одно предложение. И в этих многочисленных перечислениях — вся наша с вами перекошенная сегодняшняя жизнь.
И нам —
работа над ошибками уж до
скончанья века.
До званья Человека!
А по судьбе — неизвестный солдат…
Вестник-бессмертник Страны
поэтической —
сгинувший узник ГУЛАГа… Без дат…
Хочу еще сказать о перекличках у Валентика. Вот начало стихотворения:
И тихий первый снег,
покрывший грех земли
прощеньем белым…
нас выпустили…
в другую — побольше.
А мы закричали:
— Свобода! Свобода!
А мы не летим
— мы летать не умеем.
И в клетку обратно — нам смерть.
И воля уже — нам не жизнь.
ни грешен — ни чист,
в первом поколении
бывший атеист…
Мне по душе определенность характера, вкусов, нравственных основ во всем, что пишет Александр Валентик. Эта нелюбовь к расплывчатости, эта четкость и определенность во всем, даже в выделенных ударениях и во всех случаях употребления «ё» у поэта обязательно с двумя точками, хотя, за редкими исключениями, эти точки принято опускать. В одном случае — в стихотворении «Белым кисть по белому…», в слове «зелье» — «ё» невозможно, так как есть слово «зелье», «зелие». Или я не почувствовал какой-то стилистический ход автора, позволяющий нарушить норму?