Рассказ
Он позвонил ей ещё вчера.
Первую двушку телефон-автомат, стоящий на углу квартала в потрёпанной, с разбитыми стёклами, исписанной ненормативными разностями будке, проглотил, даже не поперхнувшись, нагло и равнодушно, дав услышать лишь долгожданное «алло». Затем что-то грюкнуло, загудело противно и протяжно… Ему пришлось бежать за разменом в столовку через дорогу. Гудки, казалось, мучили бесконечно, но всё же после седьмого трубка ответила знакомым задорным голоском, монетка слегка шевельнулась, вздрогнула, и аппарат с удовольствием скушал денежку.
– Завтра родители на дачу уедут. На все выходные… Завтра у меня две пары. После обеда я дома. Давай ко мне в пять или в шесть.
– Давай лучше в три, – молодой человек сглотнул и чуть не задохнулся, так давно он этого ждал.
– Тогда в семь, – она звонко рассмеялась, радуясь его нетерпеливости.
– Буду в пять, – нарочито обиженно промямлил он.
Он – студент второго курса политехнического института, крепкий малый, спортсмен. Она – студентка того же вуза, только другого факультета, комсомолка, красавица, лыжница. Знакомы – месяц. Походы в кино, на дискотеку, долгие телефонные разговоры, полуночно-изнемогающие прощальные поцелуи у подъезда – все эти этапы были уже пройдены. Наступало, как им казалось, что-то большое, неотвратимое…
Он прохаживался по квартире в одних трусах уже минут пятнадцать. До назначенной встречи было часа полтора. До автобусной остановки идти минут пять, потом минут пятнадцать на общественном транспорте и ещё метров триста от остановки до её дома. Добираться двадцать пять минут, но это если учесть регулярно ходивший автобус. Минут пять для подстраховки всё-таки необходимо: до счастья около получаса – и ещё шестидесятиминутная вечность.
Секундная стрелка на кругляше настенных часов ползла по-черепашьи, никуда не спеша. Он ещё раз заглянул в холодильник. Советское полусладкое шампанское торжественной ракетой стояло на пустой полке, шоколадка фабрики имени Бабаева мёрзла рядом. Вчера ему едва хватило остатков стипендии на всю эту роскошь. В магазинах ни того, ни другого не было, пришлось сбегать в кафе, отдать знакомому официанту последний червонец и выйти с заветным пакетом через чёрный ход. Лишь два пятачка с грустью позвякивали при ходьбе в кармане. Как раз на автобусный билет, туда и обратно.
Штаны единственные, парадные (потрёпанные бывалые джинсы для этого случая просто не годились) торжественно отглажены, стрелки, гордясь идеальностью, резали глаз. Пара поблескивающих чёрным шиком туфель стояла на низком старте, в нетерпении, у входных дверей. Рубашка, купленная в Ленинграде, гордость его гардероба, белая – как первый снег и чистая, как душа младенца, скрупулезно отутюженная, гордо висела на плечиках, ждала его трепетно, как невеста в первую брачную жизнь.
Он открыл зеркальную дверь платяного шкафа и отошёл полюбоваться собой в противоположный угол комнаты. Все ещё в трусах. Широкоплеч, белобрыс, ловок. Его воображение упрямо рисовало недопитое шампанское, ещё источающее пьянящие, летящие вверх трассирующей пунктирной линией пузырьки… Как в его мускулистых объятиях дрожит от вожделения её сильное трепетное тело. Как она… А он…
О! Это невозможно! Сколько ещё осталось? Рванул в комнату, глянул на часы. Времени – ещё четыре. Выходить всё равно рановато.
Лето 84-го было знойным. Послеобеденное беспощадное июльское солнце зенитными стрелами прожигало спальный район. Откуда-то справа, подкравшись подло, по предательски, из-за спины, чёрная слепая туча хмурым фиолетом наползала на немытые серые крыши хрущёвок-пятиэтажек. Он заметил её не сразу. Зашелестел тополиной листвой тугокрылый разбойник ветер. Резко потемнело в комнате. Где-то далеко громыхнуло с треском – раскатистым и неотвратимым. Застучал через минуту сначала шальными свинцовыми каплями, редкой волной, а затем беспощадной монотонной вражеской канонадой ливень, хлещущий, шумный.
Студент переживал, закончится ли дождище за полчаса? Вдруг нет? Рванул в прихожую. Зонта на месте не было, видно, мать взяла, прогноз видела… Побродил по квартире минут десять, затем оделся не торопясь. Всё сидело безукоризненно, зеркало это подтвердило. Оставалось только ждать.
Из окна пятого этажа была видна вся улица. Его подъезд был крайним, у дороги. Метров через триста дорога уходила влево и скрывалась за поворотом. Перед выходом из дома он всегда сидел у окна. Ездил на тренировку каждый день. Всё у него было отработано. Как только из-за поворота показывался рейсовый автобус, он вскакивал и стремглав нёсся по лесенкам. Выбегая из подъезда, оглушительно хлопал дверью, пугая до икоты вечно сидящих на лавочке дворовых бабусь-сплетниц, и успевал на остановку вовремя. Иногда он прибегал первым и ждал автобус, а иногда запрыгивал в последний миг, но успевал всегда.
Ливень заставил его понервничать. Мокнуть в таком виде не хотелось. Дождь прекратился без двадцати пяти пять. Просто неожиданно завернул сплошной стеной за угол пятиэтажки – и пропал. Раскалённый за день, но умытый с обеда асфальтовый город парил в легкой дымке. Из-за поворота, сверкая мокрой желтизной, показался рейсовый «Икарус». «Успеваю, всё в графике», – подумал он. Пакет с шампанским и шоколадкой, подхваченный сильной рукой, уже мчался вниз. Глотая пролётами ступени, он нёсся, летел влюблённым ветром к милой, ждущей…
Автобус уже поравнялся с ним. Некоторое время они мчались вровень, но затем железная машина, презрительно фыркнув, выдохнула клубок едкого дыма и вырвалась вперёд. Всё же лужи слегка замедлили бег студента, но он, ловко лавируя, уверенно приближался. Народу на остановке почти не было, и водитель уже думая отъезжать, включил поворотник, но вовремя заметил бегущего молодого человека и оставил заднюю дверь открытой. Неудачно остановился автобус: около задней двери умиротворённо покоилась большая, улыбающаяся отражённому светилу лужа. Оставалось лишь два шага. Уже протягивал из автобусных дверей свою добрую руку поручень, и только один решительный прыжок – и он влетел бы гепардом быстроногим прямо в душное чрево автобусное…
На бегу перекидывая пакет драгоценный из руки в руку, оторвался от земли в сильном восторженном прыжке юноша, перепрыгивая лужу каверзную. Схватился на лету за поручень рукой могучей и ловкой, занося тело спортивное в проём автобусный и… покатился кубарем под охи пассажирские по луже, в чистом и глаженом, вырвав с корнем ржавый поручень, прогнивший, предательский.
Поднялся, в сердцах сплюнул, зашвырнул отчаянно железяку обломную прямо в кусты. Пакет со стекляшками – в урну… и домой, не спеша… прямо по лужам…
Об авторе. Сергей Львович Пупышев. Родился в 1964 году в Перми. С 2004 года живёт и работает в Петрозаводске.
Лауреат премии Третьего конкурса короткого рассказа «Сестра таланта» за 2014 год, рассказ «Метаморфозы». Победитель международного литературного конвента «Петроглиф-2014». В 2013 году вышла книга поэзии «Тёплый дождь».
