После интервью с Алиной Чубуровой я не знала, то ли сильно расстроиться, то ли обратиться наверх: «Помогите сохранить организацию!». Настолько несправедливой показалась эта история.
Члены молодежной общественной организации Nuori Karjala хорошо делали свое дело, а заработали статус иностранного агента. Как отнесутся к этому окружающие? Станут считать шпионом, ведь поиск врагов, кажется, снова в моде? Общественную организацию уничтожили, но кто-то же должен выполнять ее функции? Государство? Слабо верится.
Как единственная молодежная организация, которая представляет карелов и работает уже 22 года, стала иностранным агентом, почему смириться с этим ее члены не могут и что будут делать дальше, нам рассказала руководитель Nuori Karjala Алина Чубурова.
– Алина, как ты стала руководителем Nuori Karjala?
– В 2010 году произошла смена, до меня организацией руководила Наталья Антонова. Она до сих пор активный общественный деятель. Тогда, видимо, пришло время сменить руководителя, и сама Наталья подустала. У руководителя организации часто не хватает времени, чтобы творчески себя реализовать в проектах, он больше занимается административной работой.
Nuori Karjala все-таки общественная организация. Я 12 лет в ней состою, и это мое хобби. Это часть жизни, но не основное место работы. Когда я пришла в организацию, училась в ПетрГУ на факультете прибалтийско-финской филологии и культуры. После университета некоторое время проработала в издательстве «Периодика», журналистом карелоязычной газеты Vienan Karjala. После ушла на радио Карелии и вела канал на карельском языке Kodirandaine. Потом была учёба в магистратуре СПбГУ и международный проект по созданию сети этнокультурны центров «ЕСНО». Теперь вновь работаю в издательстве «Периодика». Nuori Karjala всегда шла параллельно с моей основной работой.
– После признания Nuori Karjala иностранным агентом число участников сократилось с 300 до 10 человек. Почему?
– Статус «иностранный агент» влечет за собой ряд разных отчетов. Каждые три месяца организация должна предоставлять отчетность в Москву, в Министерство юстиции РФ. И одно из положений – нужно указать паспортные данные и адреса регистрации всех 300 (!) членов. Это нереально. Поэтому мы пожертвовали количеством членов, за которым всегда гнались. Мы думали, чем больше членов организации, тем она живее. Но при статусе иностранного агента чем меньше людей в организации, тем лучше. (Улыбается)
О приезде финнов
– Что за организация «Истинные финны»? Чем она так не понравилась Минюсту?
– Эта общественная организация существует при партии «Финны», которая занимает лидирующие позиции в Финляндии. А при партии есть молодежное крыло, которое взращивает молодых политиков. Они занимаются общественной деятельностью, путешествуют по миру, просвещаются и знакомятся с культурой и политическими системами стран.
Им интересно было приехать в Россию, в Карелию. В той группе, которую мы принимали, было много ребят, которые никогда не были в России. Карелия стала отправной точкой их знакомства с Россией. Почему это вызвало столько негодования – до сих пор не понимаем. Нам бы стоило гордиться тем, что мы дали возможность узнать Россию молодым политикам, которые сейчас, спустя два года, стали парламентариями Финляндии.
И если бы история повернулась немного по-другому и не было нападок на Nuori Karjala, кто знает, какую пользу могли бы принести эти парламентарии и нашей республике. Не могу сказать ничего плохого о них: у меня остались позитивные впечатления от всех ребят. Много разговаривали с ними, и им было интересно всё. Никаких агрессивных или антироссийских заявлений в рамках их поездки, да и после, сделано не было. У меня это все вызывает только недоумение.
– Что потеряет Карелия с закрытием Nuori Karjala?
– Не мне судить. Я нахожусь немного по другую сторону баррикады, лично прохожу через это все. Могу оценить, как на меня лично может это повлиять. А как отразится на Карелии? Думаю, негативно. Когда организацию только признали иностранными агентом, мы еще не получили официальных подтверждений из Минюста РФ, но уже понимали, что скорее всего это произойдет. Началась массовая информационная… трудно назвать это войной. Но был поток информации в прессе. В финской – негативный по отношению к чиновникам России и Карелии. Большое недоумение вызывало у финских коллег и друзей, почему чуть ли не единственная молодежная общественная организация, представляющая карелов, признана иностранным агентом?
Не станет еще одной общественной организации. Конечно, все наши активные ребята найдут себя в общественной деятельности и продолжат работу. Но осадок и урок мы получили.
– Губернатор Карелии обещал вам помочь. Помог?
– Нет. Может, он как-то и помог, но я как руководитель организации не получила ни звонка, ни письма. Ни лично от него, ни от министерств, подведомственных ему. Единственное, что было – его слова, которые он произнес в интервью финскому журналисту из Helsingin Sanomat.
– А правительство как-то реагировало? Ведь тот проект вы организовали вместе с Молодежным парламентом Карелии?
– Мы вместе писали письма в разные ведомства. Наши финские гости встречались с представителями нескольких министерств, в том числе с Министерством по вопросам национальной политики, и с депутатами Заксобрания Карелии. На благо республики работали не мы одни, но наказали почему-то только нас.
Если говорить о поддержке со стороны правительства, то были личные звонки от министра по вопросам национальной политики Андрея Манина и министра культуры Елены Богдановой. Елена Викторовна сама много лет была членом Nuori Karjala. Но это были звонки, носящие характер поддержки – узнать, как у нас дела. Может, кто-то пытался помочь организации, но мы об этом не знаем.
«Смириться мы не можем»
– Некоторые считают, что со статусом «иностранный агент» существовать можно, и это нормально. Как по-вашему?
– Это, конечно, возможно. Закон не принуждает к прекращению деятельности. Просто наша организация приняла такое решение. И тому есть причины.
Статус иностранного агента – не клеймо. Принят закон, и он, видимо, в какой-то степени работает, раз в России находят «иностранных агентов». Если в рамках закона деятельность организации носит политический характер, она получает деньги из-за рубежа, то, ради бога, пусть будет иностранным агентом. Ведь в России есть организации, которые с этим статусом смирились, признали себя иностранными агентами и продолжают дальше работать. В этом нет ничего страшного. Но нас это задело. У Nuori Karjala не было никакой политической деятельности. Мы не признаем прием ребят из молодежной организации соседней страны политическим жестом. Скорее мы были проводниками их на территории Карелии.
Nuori Karjala не получила от этого ничего, кроме проблем. Хотя поездка была плодотворной: ребята много где побывали в Карелии, увидели карельскую деревню, съездили на остров Кижи. Это была культурно-просветительская поездка по большей части, а не политическая акция.
Вторая причина — мы не получаем деньги из-за рубежа, и у нас нет политической деятельности. Почему мы должны согласиться с этим статусом? Поэтому мы приняли решение о закрытии организации. Смириться мы не можем. Смириться – значит, наступить себе на горло. Мы проиграли в Петрозаводском городском суде, который тоже не встал на нашу сторону. Хотя мы были уверены в своей правоте, а Максим Оленичев, член Клуба юристов третьего сектора, уверенно защищал организацию «Нуори Карьяла». Минюст республики Карелия выглядел намного слабее. Казалось, правда на нашей стороне. И когда судья вынесла решение не в нашу пользу, это поставило окончательную точку. Мы решили, что бороться дальше нет ресурсов: ни временных, ни человеческих, ни моральных и тем более материальных.
– Формулировка «иностранный агент» отпугивает людей?
– Конечно. Читая интернет и прессу, понимаешь, что мнения разделяются. Есть люди, которые негативно относятся к этому статусу, есть те, кто ничего агрессивного не видят. Но у нас да, это вызывает неприятную ассоциацию. Да и наших партнёров – и в России, и за рубежом, это вводит в некоторый ступор. Конечно, у них справедливо возникают сомнения, можно ли и стоит ли дальше с нами иметь дело.
– Как вы думаете, с чем связано массовое признания организаций иностранными агентами?
– Мое субъективное мнение – принят закон, его надо отработать и поэтому появляется большое количество «иностранных агентов». Списки всё время пополняются и, видимо, кому-то нужно что-то доказать.
– Что движет людьми, которые пишут эти письма-жалобы?
– Человек, который писал анонимное письмо? Он не имеет лица. И мы понимаем, что скорее всего человека под фамилией «Христофоров» просто не существует. Он обезличен. Что им двигало, я не могу сказать. Обязательно бы спросила, если бы увидела его лично. Думаю, это просто некое желание выполнить какое-то поручение. Был это приказ или личное желание получить бонус – я не знаю.
– То, что человек искренне верил, что делает благое дело – такое может быть?
– Я боюсь, здесь не этот случай. Nuori Karjala никогда не скрывала, что большая часть наших партнеров из Финляндии. Это организации, которые тоже занимаются развитием карельского языка и культуры. Nuori Karjala – чуть ли не единственная общественная организация карелов, вепсов и финнов, которая имеет свой сайт. И там мы, конечно, рассказываем о наших проектах, событиях и планах. Достать информацию о том, что у нас идут проекты с финнами, приезжают наши друзья из Финляндии, а мы выиграли грант ООН, не составило «Христафорову» никакого труда. Не думаю, что здесь личное его желание нам насолить.
Nuori Karjala 2.0/ Будет ли перезагрузка?
– Почему вы не пошли дальше – в Европейский суд по правам человека?
– Когда появились ребята из Клуба юристов третьего сектора Санкт-Петербурга, наши адвокаты, которые на безвозмездной основе согласились нам помогать во всех судах, нами совместно были просчитаны все ходы: если мы проигрываем в Петрозаводске, идем в Верховный суд РК, если его проиграем – пойдем в суд по правам человека.
Но прошло время, мы увидели, что даже подготовка к первому суду в Петрозаводске очень сильно отражается на времени и работе наших ребят. А ведь это общественная деятельность, которая должна приносить радость и удовольствие! Это хобби. Но уже сейчас мы знаем, что, к сожалению, хождения по судам отнимают много сил. Во-вторых, судиться затратно по финансам: мы должны просить у кого-то деньги на то, чтобы оплачивать судебные издержки, отправлять документы адвокатам в Санкт-Петербург и в суды… Эти силы можно направить на другие проекты и, возможно, на открытие новой организации.
– Какие-то ваши проекты продолжат жизнь после закрытия Nuori Karjala?
– Мы пытаемся довести все проекты Nuori Karjala до конца. Но получаем много писем от партнеров, которые просят продолжить деятельность. Некоторые говорят, нужно открыть организацию под таким же именем. Кто-то предлагает открыть организацию «Nuori Karjala 2.0» или «Nuori Karjala. Перезагрузка». Не готова пока сказать. Лично я бы взяла тайм-аут, но я не одна в организации. И думаю, в ближайшее время у нас что-то созреет. Конечно, ребятам жаль делать перерыв в деятельности организации, которая существовала 22 года. Она работала, но вдруг взрыв — и все будто исчезает. Наверное, нельзя допустить, чтобы Nuori Karjala ушла в историю – она должна жить в пульсе с жизнью карельской молодёжи. Как только мы закроем организацию, мы скорее всего придумаем что-то новое. В нашей команде разные ребята. Но нас многих объединяет школа факультета прибалтийско-финской филологии. Именно студенты этого факультета и начинали организацию Nuori Karjala, и все 22 года являлись её членами. Нас всех объединяет преданность карельскому языку и карельской культуре.
Комментарий Елены Пальцевой, юриста, преподавателя ПетрГУ:
«Работа во благо страны не спасает от статуса «иностранный агент «»
– Думаю, статус «иностранного агента» не повлияет на доверие граждан к организации. Часть общества равнодушна к этому вопросу, кто-то согласен, что этот ярлык унизителен для организации, другие же не видят в этом никакой проблемы.
По мнению Конституционного суда РФ, словосочетание «иностранный агент» не несёт в себе отрицательный контекст, который сложился в советский период (угроза общественным и государственным институтам), а вполне объективно отражает систему правоотношений: некоммерческая организация – иностранный источник финансирования. Но позиция Конституционного суда явно от лукавого, и никакой иной ассоциации кроме как «агент= шпион = деятельность в ущерб государства» не возникает. Это была сознательная воля государства на клеймение некоммерческих организаций, имеющих иностранное финансирование. Критерий «политическая деятельность» вводился как дополнительный фильтр, который дает свободу контрольным органам.
Ведь НКО не против требований закона, а против термина, который в нем употребляется. Целей закона можно было бы достичь гораздо проще, если использовать иную терминологию. Но государство упорно держится именно за это понятие.
Как организациям вернуть доверие и доказать, что они работают на благо страны? Некоммерческие организации государству ничего доказывать не будут. А работа во благо страны и в интересах его граждан не спасает от присвоения статуса «иностранный агент». Государство своей политикой вынуждает закрываться успешно работающие организации. Их деятельность не шла вразрез с интересами государства, а наоборот: они помогали решать возложенные на него задачи. Особенно это видно в работе организаций с социально незащищенными группами (например, инвалиды и женщины, попавшие в трудную жизненную ситуацию).
НКО, которые не хотят работать в статусе агентов, будут менять формы своей деятельности и уходить в тень. Эти процессы уже идут и такие примеры есть.
Повторюсь еще раз: НКО не против дополнительного контроля, если есть иностранное финансирование. Они против методов, какими государство достигает эту цель.
Фото из архива Nuori Karjala
