Поэтические подборки уроженца Петрозаводска Марка Полыковского уже публиковались в «Лицее»: «По улочкам памяти я бреду наугад…» и «Я, помнится, любил весну…». На этот раз поэт прислал сонеты об осени.
Предисловие
Ну что нового можно сказать об осени в начале двадцать первого века? Сколько времени существует поэзия, столько времени поэты грустно бродят по опавшим жёлтым листьям, глядя то на рассыпанный у них под ногами красно-жёлтый ковёр, то на серое небо – вслед улетающим в тёплые края птичьим стаям, и рассуждают о том, что всё в нашем мире бренно. Уже гении античной культуры, ничего не знавшие о суровой красоте русской «унылой поры», писали об этом. А уж после Пушкина и Бунина тема должна быть вообще закрыта раз и навсегда. Они-то уж точно в своей бессмертной лирике описали до малейших деталей и свой восторг, и свою боль, и окружающую их живописную пестроту увядающей природы!
Автор и не пытается делать вид, будто он первооткрыватель каких-то неведомых нам горизонтов. Более того – Марк Полыковский, подобно профессиональным филологам, не отказывает себе в удовольствии блеснуть эрудицией, привести эффектную цитату из великих предшественников и тут же в подстрочном примечании сослаться на первоисточник. В результате каждое из вошедших в сборник произведений напоминает фрагмент дружеской интернет-переписки с европейскими классиками, зачастую умершими несколько столетий назад. Так параллельно в одних и тех же стихах проглядывают черты и современности, и традиции, уходящей корнями далеко в прошлое.
Последних, кстати, всё-таки немного больше. Автор вызывающе традиционен, даже консервативен в плане выбранной им формы общения с читателем. Не чурается высокой поэтической лексики, впрочем, вписанной в контекст настолько гармонично, что это не производит впечатление излишне искусственной высокопарности. Сам по себе сонет – настолько древний жанр, не терпящий формалистических новшеств и требующий максимального лаконизма в изложении мыслей, что кому-то он может показаться давно исчерпавшим себя. Можно ли вволю выговориться в столь жёстких рамках дозволенного? Перед нами – как раз наглядное свидетельство, что можно – если за дело берётся мастер.
Если сонет один – это всего лишь одно маленькое мгновение большой жизни, зафиксированное на бумаге. Если сонетов очень много, и все они посвящены одной и той же теме, то это уже целая рифмованная энциклопедия. Или яркое, объёмное мозаичное панно, сотканное из маленьких фрагментиков. Полыковский нам предлагает погрузиться с головой в осень, нырнуть в неё с разбегу и изучить её с разных сторон.
На первый взгляд, для автора это всего лишь любимое время года, которое можно воспевать и воспевать в пейзажной лирике до бесконечности. И нам дают возможность рассмотреть во всех деталях каждый листок, каждую паутинку, каждую капельку росы, и в то же время взглянуть на огромный мир буквально с высоты птичьего полёта, переносясь то в Олонию, то куда-то в Западную Европу, на родину сонета – чтобы не упустить ни одной якобы незначительной детали, чтобы картина ожила. Ощутить время на вкус – вместе с «опьяневшими от ягод свиристелями», на ощупь – когда прильнёшь к стволам теряющих свои роскошные наряды деревьям, на запах, на слух – улавливая то комариный писк, то гвалт грачей, то потрескивание костра, тихий шёпот еловых ветвей «о чём-то вечном», всем своим естеством раствориться в окружающей тебя среде – чем не счастье для человека, по-настоящему знающего и любящего природу? И чем не чудо – если подобными чувствами поэт заражает и своих читателей?
Однако осень для Полыковского – не просто красивая картинка в изящной раме. Это ещё и состояние души. Когда настают холода, все мы становимся хоть немного философами, или понимаем, что и у человеческой жизни тоже есть своя осень. Она неотвратима, и чувства, переживаемые в связи с ней, так же ярки, остры и разнообразны. Это и грусть о становящейся всё более далёкой юности, и тревога перед неведомым будущим, и боль одиночества. И… неожиданно осеняющее всех прозрение, что вместе с молодостью жизнь не заканчивается, что по сравнению с теми новыми истинами, которые нам открываются с возрастом, всё утраченное и оставленное за плечами не представляет никакой ценности. Возможно, что именно благодаря классической строгости и эмоциональной уравновешенности предлагаемых нам стихов, даже читатель, не очень-то любящий осеннюю слякоть, спокойно, неспешно, мудро оценивает всё, что знает об этом времени. И невольно соглашается с поэтом если не во всём, то, по крайней мере, в самом главном: в том, что осень – это тоже маленькая жизнь!
«Нежность по имени осень» — логичное продолжение всего предыдущего творчества Марка Полыковского, являющегося своеобразным мостом между русской и западноевропейской классической традицией. Виртуозное владение любой формой – будь то сонет, лимерики или ещё что посложней. Язык — сочный, живой, и в то же время не заражённый, не испорченный бытовой разговорностью, доверительная интонация, въедливая наблюдательность – наверное, именно так и следует разговаривать с публикой, которую уважаешь. Существует много способов завоевания дешёвой популярности у самых широких масс, хорошо знакомых любому профессиональному автору – в том числе и современным стихотворцам. Но самые лучшие книги – это всё-таки те, к которым хочется возвращаться вновь и вновь через пять, десять, двадцать лет. Скороспелые и неискренние произведения подобного испытания, как правило, не выдерживают. Что же касается Марка Полыковского, то он пишет такие стихи, которые будут современны всегда. Не потому, что в них не находят отражения какие-либо конкретные исторические события, а потому, что присущее им философское осмысление мира близко человеку любой эпохи, любой национальности. Это поэзия с очень далёким прицелом. И… с очень добрым человеческим лицом!
Можно очень хорошо написать о себе на фоне осени, и даже об осени в своей душе. С нежностью по имени Осень нам прежде встречаться точно не приходилось. Пускай же она всех нас научит излучать такой же свет, каким делится с людьми автор!
Олег Гальченко, кандидат филологических наук, член Союза писателей России
Нежность по имени Осень
***
Четыре разных времени в году*.
Весна метаться заставляет душу,
Зной летом обращает воду в сушу,
И от зимы давно добра не жду.
Лишь осенью я чистоту блюду,
Ни одного обета не нарушу,
Когда бреду по бархату и плюшу
Увядших листьев в городском саду.
Не различить осеннюю дождинку
И жгуче-одинокую слезинку,
Размытые полоской на щеке.
И сколь ни обтекаемы сонеты,
Не утаить осенние приметы,
Как шила заострённого в мешке.
*) Строка из сонета Джона Китса
в переводе Самуила Маршака.
***
Всё тайное, что вверил я стихам*, –
Мои сомненья, чаянья, утраты,
Всё, чем я жил, – с того запреты сняты,
Покаяться готов пред Вами – сам.
Да, я грешил и потакал грехам.
С любимой и рассветы, и закаты
Встречал, и, каюсь, не были мы святы,
И тайны те известны небесам.
Нет, я пока не подвожу итог,
Ещё желанье жить не потускнело,
Конечно, я бы сбросил, если мог,
С десяток лет… Да разве ж в этом дело!
Когда уйду, останутся сонеты –
Осенний след померкнувшего лета.
*) Строка из сонета Луиса Камоэнса
в переводе Вильгельма Левика
***
Ещё вчера шальное солнце
Вовсю палило не щадя,
А где-то, кажется, в Олонце
Давно нет спасу от дождя.
Сегодня ж осенью дохнуло*,
Но как-то вяло, как-то снуло,
Полило дождичком слегка,
Затмили небо облака,
Но вмиг их стая разбежалась,
И воздух стал прозрачен, чист,
Скворцовый разудалый свист
Внезапно смолк. Какая жалость!
Едва успев начаться, прочь
Уходит день куда-то в ночь…
*) Аллюзия на строфу XL четвёртой
главы «Евгения Онегина»
Александра Пушкина
***
Дрожат зигзаги листопада*
В тени запущенных аллей –
Багряной осени елей
Для сердца моего отрада.
Бреду. Волшебница-дриада
Укуталась средь тополей.
Ей лето красное милей,
А мне – осенняя прохлада.
Ветвей нависла анфилада.
Щегол – фетюк и фалалей –
К зиме становится смелей.
Как знать, возможно, это смлада…
В мои же зрелые года
Не так встречают холода…
*) Строка из стихотворения
Иннокентия Анненского «Листы»
***
Прильнуть к осинам и рябинам*
В далёких северных лесах,
Хранить бруснику в туесах
И мучиться осенним сплином,
Забыв, что день бывает длинным, –
Не в силах выразить в стихах,
Что шепчет осень: дело швах, –
Что клинья вышибают клином,
Что не измерить жизнь аршином**,
Судьбу не взвесить на весах,
Что солнце выглянет на днях,
Что не откупишься алтыном…
А ты хандрить повремени –
Вернутся солнечные дни…
*) Строка из стихотворения
Елены Сойни «Валаам»
**) Аллюзия на стихотворение
Фёдора Тютчева «Умом Россию
не понять…»
***
В доверчивом бесстыдстве наготы*,
Я помню, прежде приходила осень,
Когда, кружась, ложились мягко оземь
С дубов и клёнов жёлтые листы,
И ткала осень пёстрые холсты
В подножье старых корабельных сосен,
И воздух был прозрачно светоносен,
Неслышно пели скрипки и альты…
И утром лужи схватывал ледок,
Я вслушивался в тихий шепоток
Шуршащих палых листьев под ногами.
О, этот шёпот в зябкой тишине,
Да кроны сосен в горней вышине,
Луга, уставленные тощими стогами…
*) Строка из сонета Абрама Эфроса
Осенние приметы
Здесь тусклы дни, и ночи здесь бессонны*,
Туманны утра, вечера унылы,
И не найти такой душевной силы,
Чтоб урезонить все свои резоны.
Опять дожди, протяжны и несносны,
И волны плещутся, свинцово-стылы,
И облака закрыли все светилы,
Лишь фонари отныне светоносны.
Раскинув кроны, замирают сосны,
Но листья на дубах пока бескрылы,
У рыбаков глотают щуки блёсны –
Приметы финской осени мне милы.
В дождливую осеннюю погоду
В лесу от сыроежек нет проходу…
*) Строка из сонета Луиса Камоэнса
в переводе Вильгельма Левика
***
Что ветвь одна – без жёлтого листа*?
Висит, как плеть, безжизненна и гола,
Жестокому покорна произволу
И, как любовь последняя, чиста.
Мой Бог, наверно, это неспроста –
Один как перст, потупив очи долу,
Шепчу слова, подобно богомолу…
Сквозь сеть ветвей белеет береста, –
Бесстыдно сбросив листьев желтизну,
Едва прикрыв ветвями белизну,
Грядущему отдавшись без протеста.
Январские нагрянут холода, –
Тебе наряд из снега, изо льда
Уже пошит, берёзонька-невеста.
*) Строка из стихотворения Елены Сойни
***
Мне снился вечер в сентябре –
Как сказка осени картинной*:
Мы пьём пахучий чай с малиной,
Темнеет рано на дворе,
Забыть успели о жаре;
Листва подёрнулась патиной;
Как чудно в этот вечер длинный
Стреляет искрами в костре –
Видать, подбросили осины,
Что не горит без керосина**
(Как сызмальства учили нас), –
Цепь сновидений быстролётных,
Мелькнувших образов бесплотных,
Бессвязные обрывки фраз…
*) Аллюзия на строку из сонета
Давида Бурлюка
**) «Осина не горит без керосина» –
народная поговорка
Осенний сонет
Дымок осенний в воздухе стоит*…
Ты помнишь, мы сгребали листья в кучи,
И пробивался лучик через тучи,
И в воздухе кружил кленовый лист,
А воздух был прозрачен, свеж и чист,
Но дождик капнул – так, на всякий случай, –
И мы нырнули в ангельские кущи
И слушали весёлый звон монист.
И пахнет осень скошенной травой,
И струйка дыма вьётся над трубой,
Ледок ночами сковывает лужи,
А лист осенний непрерывно кружит,
Деревья ожидают зимней стужи,
И я бреду куда-то сам не свой…
*) Строка из сонета Сергея Рюмина
*) Строка из сонета Абрама Эфроса
***
Дрожа, предчувствую в осеннем листопаде*,
Когда роняет клён последний жёлтый лист,
А куст сирени – гол, угрюм и неказист –
Прижался, съёжившись, к узорчатой ограде,
И лебедь белая скользит по водной глади
(Мой Бог, писал о том же бывший лицеист!),
Осенний воздух свеж, промыт дождём и чист,
И сад заброшенный мечтает о прохладе,
И вновь с самим собой я не всегда в разладе, –
Опять предчувствую в осеннем листопаде
Протяжный хриплый крик летящих
журавлей…
Осеннею хандрой сменилось бабье лето,
И в мире нет поры чудесней для поэта,
Когда от слов душа становится светлей.
*) Строка из сонета Жоашена дю Белле
в переводе Вильгельма Левика
***
Скорее спать, чтоб окунуться в бред*
Воспоминаний юности далёкой, –
Туда уносит полночью глубокой
Меня тревожных дум кордебалет.
Бессвязен и абсурден их сюжет –
Как некто неуверенной походкой
Уходит вдаль тропою неторопкой,
И кто-то всё глядит ему вослед…
Минуло с той поры немало лет,
Костлявая грозится неустойкой,
Я стал давно отменным лежебокой,
Замедлил ход недремлющий брегет**.
Спешу уснуть, но полная луна
Пьянит осенней ночью допьяна.
*) Строка из стихотворения Елены Сойни
**) Аллюзия на строфу XV из первой главы
«Евгения Онегина» Александра Пушкина
***
Бунтует мир, когда с тобой мы врозь*,
Разверзлось небо, почернели тучи,
И хлынул ливень, как поток могучий,
И в море задыхается лосось,
И в северном лесу встревожен лось,
И молнии, и гром гремит трескуче,
Вновь в Тартар бог Перун низвергнут с кручи,
И всё в душе и в мире вкривь и вкось.
Доколь ещё терпеть, ответь, доколе?!
Мир задохнулся от душевной боли
И опустел, и счастья нет как нет.
И нет конца у осени печальной…
Лишь с неба журавлиный крик прощальный
Венчает сей безрадостный сюжет.
*) Строка из сонета Расула Гамзатова
в переводе Наума Гребнева
***
Попробуем любить, не потревожив зла*,
Ни зависти друзей, ни их заботы вечной.
Любовь… Ах, что любовь – полёт стрекоз
беспечный
В последний летний день нежданного тепла.
Жужжит осенний шмель, последняя пчела
С последнего цветка полёт свой безупречный
Вершит. Лишь мы с тобой до станции
конечной
Не поспешаем, нет. Такие вот дела…
Попробуем любить в осеннее ненастье,
В осенние дожди, в осенний листопад,
Любить за гранью зла, любить за гранью
счастья…
Бегут за годом год, за месяцем – недели,
Мы всё ещё прядём без устали кудели
С любовью – в унисон, с любовью – невпопад…
*) Строка из «Осеннего сонета» Шарля
Бодлера в переводе Ариадны Эфрон
***
Сентябрь закончился обманом, –
За поворотом сентября
Иные дни календаря
Тянулись сонным караваном.
И не казалось утро странным,
Когда не алая заря,
Но тусклый проблеск фонаря
Чуть брезжил где-то за туманом.
Пожухла палая листва,
Одежду сбросив, дерева,
Нагих ветвей не устыдясь,
Стоят, укутавшись в туман, –
В осенний погрузив дурман
Свою немую ипостась.
*) Строка из стихотворения
Елены Сойни
***
Мои глаза бредут, как осень*,
Сквозь россыпи слепых дождей,
Сегодня я не чудодей,
И голова моя – как кочень,
И солнце светит, между прочим,
И на лугу цветёт алтей,
А дождь – отрада для груздей…
Скажи, ты любишь грузди? – «Очень!»
Над поймой радуга висит –
Как непременный реквизит
Сегодняшнего представленья.
И вновь светлеет голова,
И вновь рождаются слова
Про дождь, про чудо обновленья.
*) Строка из сонета Велемира
Хлебникова
Иллюстрации Беллы Гродинской
