Петрозаводское издательство «Острова» завершило год выпуском в свет очередной книги своего постоянного автора Константина Гнетнева – «Карельская Голгофа. Как строили Беломорканал».
Презентация состоялась в конце минувшей недели в Национальном музее. Эта третья книга Константина Васильевича, посвященная Беломорканалу. И что интересно: во время презентации из зала автору задали много вопросов (нечастое явление на подобных мероприятиях). Не по книге, к тому дню ее еще никто не читал, – по теме.
Можно сказать, что интерес самого автора к этой теме не случаен. В главе новой книги «Кто такой «кулак» и как с ним бороться» идет речь о судьбе крестьянской семьи Москвиных, которую К.В. Гнетнев знал с детства. Потому что семью кулаков Москвиных привезли в Карелию в одном товарном вагоне с семьей другого кулака – Ивана Степановича Гнетнева, деда автора. Так и жили Гнетневы у 17-го шлюза.
И хотя родился Константин Васильевич в первые послевоенные годы, память о прошедшем, казалось, витала даже в воздухе. Еще были живы те, кто когда-то строил канал, а после освобождения и завершения строительства остался там работать – многим просто некуда было возвращаться, родные гнезда были разорены. А мальчишки даже послевоенных лет бегали играть в войну в руины тепличного городка, построенного заключенными ГУЛАГа.
Первая книга К. Гнетнева о Беломорканал вышла в издательстве ПетроПресс еще в 2003 году, следующая – в 2008-м уже в издательстве «Острова». Выступая на презентации, Константин Гнетнев признался, что собранного им материала хватит и на четвертую книгу. Кстати, как мне сказали, нынешнюю – «Карельская Голгофа. Как строили Беломорканал» – автор выпустил на свои средства.
О чем новая книга? Сам автор обозначил ее содержание так: «Кем же были они самом деле – каналоармейцы ГУЛАГа, эти невольные участники великой стройки? Как жили? О чем мечтали? На что надеялись, закладывая основы не только индустриализации страны, но и Советского государства, новой мировой империи? Об этом эта книга».
Открывает ее глава, приступая к чтению которой многие читатели, возможно, будут шокированы. В эпиграф главы автор вынес слова Максима Горького: «Нет яда более подлого, чем власть над людьми…». Эти ядом на всю жизнь и был отравлен человек, с рассказа о судьбе которого автор начинает книгу: Нафталий Аронович Френкель.
«Коммерсант и авантюрист международного масштаба, заключенный и он же чекист, редкий даже по нынешним временам коррупционер и выдающийся организатор, умело управляющий армиями рабочих…». Именно он, Френкель, разработал проект по использованию труда заключенных и отправил его в Москву. Дважды вопрос рассматривался на заседании политбюро и в третий раз был принят. Это был звездный час Н. Френкеля.
Со временем его назначили руководителем работ на Беломорканале, хотя он был таким же заключенным, как и другие. «Генерал каторги», одержимый работой и только работой, – фигура не просто зловещая, страшная. Напоминающая молоха, который перемалывает всё, что попадается на его пути к поставленной им самим перед собой цели. Рассказ о Френкеле и его судьбе дает яркую картину той Голгофы, на которую обрекали тысячи людей. Он выполнил эту задачу: канал был построен быстро, дешево и с высоким качеством. С Френкеля даже сняли судимость и наградили орденом Ленина. Отправили строить БАМ. Но умирал он страшно…
Следом глава о человеке, который находится на противоположном человеческом, моральном, интеллектуальном полюсе, – ученом, философе, писателе, подлинном интеллигенте Алексее Федоровиче Лосеве. Который, несмотря ни на что утверждал: «… есть на земле и красота, и мир, и светлая глубина любви, чистая нетронутость дружбы…». Это строки из письма Лосева жене, Валентине Михайловне («красавице, умнице, математике и астрономе» – так писали о ней современники). Она разделяла творческие, духовные интересы мужа, разделили и его судьбу.
Глава построена в основном на письмах супругов Лосевых (они отбывали срок в разных лагерях), кстати, переписка эта издана несколько лет назад. Письма наполнены не только теплом любви и заботы друг о друге. Валентина Михайловна в письме мужу волнуется, что за их «лагерное» время появилось немало новых научных публикаций, которые им недоступны. И мечтает, что, может быть, друзья пришлют какие-нибудь новые научные журналы. И еще Валентина Михайловна в одном из писем напоминает мужу о словах Ивана Карамзина из романа Достоевского о том, что «мировая гармония не стоит ни единой слезинки ребенка». Знала – поймет.
Лосевы пережили лагерный ужас, выстояли. Хотя Алексею Михайловичу после освобождения не разрешили преподавать в МГУ, уволили. Больной, полуослепший ученый с мировым именем ездил с лекциями по области, чтобы заработать на кусок хлеба. Постоянно работать он смог только в Московском областном пединституте.
Алексей Лосев дожил до 95 лет, и с 65-ти до конца своей жизни работал над книгой «История античной эстетики», хорошо известной и нынешним студентам-филологам. Валентина Михайловна Лосева умерла в 1954-м.
…Старейшая жительница поморского села Шижня Е.В. Чугуева рассказывала, что в доме ее матери Надежды Андреевны Круглой жили питерские инженеры (естественно, заключенные ГУЛАГа). «Ни дня, ни ночи для них не существовало, вспоминала старая поморка. В любое время, бывало, прибегут, сбросят мокрые плащи или тулупчики и к маме: «Самоварчик, Надежда Андреевна, самоварчик». Напьются чаю и снова куда-то убегут… И разговоры-то у них – только про работу и дом».
Инженерно-технические работники на канале – особая тема. Им посвящена не только своя глава, их судьбы проходят через всю книгу. Канал можно назвать не только свидетельством преступления сталинизма против человека, но и с полным основанием другим памятником – российским конструкторам, инженерам и рабочим, которые спроектировали и всего за 20 месяцев прорубили его в скалах. В ходе строительства был применен целый ряд интереснейших технических решений, их авторы хорошо известны. Многие сооружения выполнены с таким высоким качеством, что работают по сию пору. И это заслуга отнюдь не лагерной организации труда. Кстати, хорошо известные и живущие поныне такие понятия, как туфта (приписки) и штурмовщина родились на канале.
Меня зацепило интервью, которое дал приехавшим в 1933 году на строительство писателям (об этом много писали) главный инженер Беломорстроя Николай Устинович Хрусталев. Как пишет Константин Гнетнев, сохранилась стенограмма этого интервью. Так вот, на вопрос одного из писателей «Какие движущие силы заставляли работать?» Хрусталев ответил, «…Когда в жизни остается одно дело, вам дают это дело, что вам еще остается делать? И делаете… А там всякие соображения о льготах и прочее…Люди, которые только что прошли эту историю, не думают об этом… А что делать, если не работать? Оскотинишься до конца. Это, если хотите, своеобразный стиль самосохранения…» (выделено мною. — В.Ч.).
Если подумать, это был и вид своеобразного внутреннего сопротивления. Существовавшему режиму, системе, которая мечтала перековать их в послушное бессловесное быдло, озабоченное только собственной безопасностью и удовлетворением физиологических потребностей. Работая, занимаясь именно своим делом, инженеры оставались самими собой – не только специалистами высокой квалификации, но и интеллигенцией.
Естественно, я не в силах не только пересказать все 14 глав книги, но и обозначить каждую. Но еще на одной все же остановлюсь. Сначала мне показалось, что глава о Михаиле Пришвине выпадает из общей канвы книги. Но потом поняла, что это не так: рассказ о Пришвине стал неким мостом, переброшенным через времена и поколения.
Напомню, что Михаил Михайлович Пришвин был в составе делегации писателей, приезжавших в 1933 году на Беломорканал. И, как замечает Гнетнев, канал поставил перед ним «творческую задачу такой глубины и масштабности, которую Пришвин решал всю свою долгую жизнь, и, по его собственному заключению, так не решил». Первую редакцию романа «Осударева дорога» Пришвин завершил в 1947 году. Но ни один журнал не взял ее тогда к печати. То же самое произошло и через 10 лет, в 1957-м, уже после смерти писателя. И только петрозаводский журнал «На рубеже» (нынешний «Север») сделал это. Поскольку самого Пришвина уже не было в живых, на его вдову обрушился шквал негативных отзывов, причем звонили и возмущались даже знакомые. Все считали, что в этом романе Пришвин «воспевает карательную политику Сталина». И что интересно: власть была с этим, похоже, солидарна. Главлит (по существу цензурная организация) даже запретил публикацию в «Севере» дневников М. Пришвина.
Действительно ли Михаил Пришвин оправдывал сталинизм? По мнению Гнетнева, мудрый Пришвин просто дал нам добрый совет: прошлое надо «передумать и простить». Эту же мысль я уже встречала, правда, сформулирована она была несколько иначе: простить – не значит забыть, простить – значит не мстить. Может быть, потому, что месть приводит к гибели не только того, кому мстят, то и того, кто мстит? Но – никогда не забывать.
Я с большим уважением отношусь к новой работе Константина Васильевича: прочитав книгу до конца, поняла, какой объем архивного материала ему пришлось поднять и изучить. Книга построена только на документах и документальных фотографиях: никаких авторских размышлений – а как, по его, автора, мнению, это было? Может быть, поэтому часть вопросов остается без ответа? Известно, что почти нет воспоминаний самих каналоармейцев о годах работы на ББК.
Опытный морской офицер Альфред Бекман и студент-воздухоплаватель Михаил Григорович встретились на ББК и, несмотря на разницу в возрасте, подружились. Оба выжили, и к старости, где-то уже в 80-е годы обратились к написанию мемуаров. Однако ни у одного, ни у другого ни звука о канале. И такое ощущение, что ББК никогда так и не отпустил своих каналоармейцев.
Константин Васильевич Гнетнев считает, что ему удалось в своих книгах поднять и донести до читателя лишь небольшой пласт документов истории канала. Их намного больше, и многие до сих пор не изучены. ББК ждет своих историков.
И еще несколько слов в заключение: редактором этой книги является наша коллега, недавно ушедшая из жизни — Алла Александровна Белозерова. В свет книга уже вышла без нее.
Фото Валентины Чаженгиной
