Я очень люблю свою двоюродную прапрапрапрабабушку Франциску и четвероюродного прапрадеда Фридриха Амелунга. Наверное, всегда к кому-то из предков чувствуешь большее притяжение. Может быть, ты похож на него мозаикой генов, а, значит, своими увлечениями и характером.
А, может быть, такая мощная и тонкая организация как Род сама определяет, кому и чем внутри него заниматься, вот и идут через века сквозные туннели передачи информации и тепла из рук в руки. Кто-то, как и его предки, совершенствуется в науке, кто-то продолжает начатые ими поиски самой прекрасной музыкальной гармонии, кто-то растёт век от века в военном или журналистском искусстве. А мы – собиратели, систематизаторы и хранители: в 1863 бабушка Франциска, в 1900 дядюшка Фридрих, в 1932 мой пятиюродный прадед Адольф Фраатц, в 1992 мой семиюродный брат Дирк Думрезе, а сейчас, в начале XXI века, я.
Первой всю эту историю в 1863 году начала бабушка Франциска, составив родословную Амелунгов от своих родителей до детей и внуков многочисленных сестёр и братьев. Её труд потомки называют кропотливым и осознают, что «Семейные новости за 1763 – 1863» обязаны появлением на свет именно ей. 92 рукописные страницы, искусная шёлковая обложка, схема родословной ин кварто и большой выполненный акварелью рисунок Древа (высотой 66 и шириной 27 дюймов).
Франциска упомянула каждого из 16 сестёр и братьев, имена их супругов, даты свадеб, рождения и смерти детей. Подвела под каждой линией итог: сколько потомков в ней, сколько живых из них осталось. Указав основные события их жизни, места рождения и службы, наметила пути поисков для будущих заинтересованных исследователей. Но не смогла ограничиться только сухим изложением дат. Описания людей, которых она знала лично, помогают увидеть их одушевлённый образ спустя 250 лет!
Полны любви строчки об отце, Антоне Кристиане Фридрихе Амелунге. Наладив успешную работу взятого в аренду зеркального завода в Грюненплане близ Брауншвейга, в конце XIX века он вместе с сыновьями переехал в Прибалтику, основал фирму Amelung und Sohn, зимовал в хижине с небольшим очагом, поднял новое производство на болотистых землях среди необразованных местных жителей, организовал быт привезённых с собой нескольких десятков немецких специалистов, перенёс внезапную смерть своего 23-летнего сына Августа. «Блестящий, веселый ум дорогого отца победил все эти страдания». Уже ожидался приезд из Германии женушки с младшими детьми, но внезапная его смерть от удара нарушила все планы и навсегда осиротила семью.
Много места уделено её племяннику Карлу Георгу, сыну старшего брата Карла Филиппа, рано оставшемуся без отца и принявшему на свои плечи заботу о многочисленных братьях, сёстрах и фамильном производстве – фабрике стекла и зеркал Катарина-Лизетт. «Деликатный хрупкий мальчик, с очень мягкой душой и благородным красивым лицом», «самый любящий сын и брат». Благодаря его трудам младшие члены семьи получили хорошее образование, а бизнес расцветал и приносил доходы. Были построены новые красивые здания, куплены современные паровые машины.
Рассказ о его любимой сестре Юлии, которая вышла замуж за двоюродного брата по отцу Александра Мейера. Утренний кофе для гостей юная хозяйка готовит сама, один из приглашённых в это время рассматривает незаряженное оружие в гостиной. Оно оказалось с зарядом, пуля отрикошетила от двери и «ударила в сердце очаровательной молодой женщины. Ах! – и она скончалась». «Трагедия навсегда согнула» моего двоюродного прапрапрадеда, «место, где был так счастлив, стало ему противно». Он продал дом, предприятие, и хотя позднее женился, детей не оставил и ушёл рано за той, жить без которой не хотел.
Много интересного поведала Франциска о супругах своих сестёр, в том числе о муже Юлианны Эдуардины, моей четырежды прабабушки. Так я впервые узнала подробности жизни и предпринимательской деятельности своего четырежды прадеда Рудольфа Иоганна Мейера, о его переезде из Москвы в Петербург для разработки таможенных тарифов, за что был впоследствии награждён. Выяснила, что с будущей женой он познакомился через её брата Карла уже в России, что прибаливал, мечтал вернуться на родину и погиб от выстрела грабителей в своём имении Гавриловское в Гдовском уезде в 47-летнем возрасте. «Восемь дней спустя родился его двенадцатый ребёнок».
Внимательно изучая историю семьи, Франциска не могла не заметить некоторых закономерностей, «слишком часто повторяющихся и во втором, и в третьем поколении, например, раннюю смерть глав семейства». Так случилось с её отцом, с её старшим братом Карлом Филиппом (дедом хранителя Фридриха), с мужем её сестры доктором Кёлером из Майнца, мужем сестры Юлии Мейер. Обычно вдовы оставались с кучей детишек на руках. Но каждый раз, и это тоже закономерность, «Бог становился Отцом вдов и сирот». Глядя на своих рано осиротевших любимых племянников и племянниц, вписанных в поля обширной родословной, бабушка Франциска утешает их словами: «Каждому, кто любит его всем сердцем и доверяет ему, Господь говорит: «Я не оставлю тебя и Благодать моя не покинет тебя».
В созданном Франциской Дереве уместилось 454 человека. «Я сама не верю, что семья может вырасти до такого размера!» – восклицала она. Столько раз удесятерялся потомками род Амелунгов с тех пор, что сейчас даже трудно вообразить то необъятных размеров Дерево, под которым мы с ней сидим.
Бабушка Франциска не просто собрала, расставила по местам и описала всё, что ей было известно. Это дело великое, но недостаточное, надо ещё передать сделанное в надёжные руки. В сопроводительном письме к своему труду она сообщает:
«Я посылаю эти материалы
своей дорогой племяннице Софии Майер, жене статского советника в Петербург,
своей дорогой племяннице Наталье Крангальс в Павловск,
своей любимой племяннице Луизе Амелунг,
своей сестре Эрнестине Тильгер
и прошу их все уточнения передать моему племяннику,
студенту Фрицу Амелунгу».
Адресатам на тот момент было по 60-70 лет, внучатому племяннику Фридриху всего 21 год. Франциска надеется, что они простят несовершенство её рукописи, учтут те большие трудности, которые пришлось преодолеть, собирая материал. С некоторыми членами семьи ей так и не удалось связаться, известий от них не имелось с 1843 года. Она просит не только сохранить собранное, но и дополнить его, как не останавливающаяся жизнь дополнит сам род Амелунгов. Заключительные слова «сердечно любящая вас ваша тётя и двоюродная бабушка» не стареют, несмотря на время. Всем нам она бабушка, все мы её благодарные внуки.
Фридрих Амелунг, её внучатый племянник, сын того самого «нежного и хрупкого» Карла Георга Амелунга, был не только предпринимателем, продолжившим дело своих предков по производству стекла на фамильной фабрике. Он ещё и журналист, историк культуры Балтии, успешный, вошедший в мировую историю, шахматист. Фридрих Карлович деятельно дополняет и удерживает в объединяющем взаимодействии всё более расходящиеся в разные стороны линии потомков. Дописывает в схему бабушки Франциски только что родившихся, обозначает цифрами ухода закончившиеся или оборвавшиеся судьбы, ведёт переписку, издаёт новые выпуски «Семейных историй». Он умеет двигаться во времени не только вперёд, но и назад. Луч, начатый бабушкой Франциской в точке рождения её родителей с туманным упоминанием дедушек и бабушек, превратился в руках Фридриха в прямую, не имеющую никаких границ ни в прошлом, ни в будущем.
Фридрих Амелунг выпустил три тома «Семейных историй» в 1887, 1890 и 1894 году. В первом приведёна копия рукописи бабушки Франциски, написанная им история фабрики Катарина-Лизетт и родословная Амелунгов, начиная с 1660 года. В предисловии сказано: «Надеюсь, что благодаря этой первой публикации, многие так далеко друг от друга разбросанные члены семьи внесут разумные поправки, дополнения и поделятся своими новостями. Я буду рад получить ваши сообщения и обработать их по мере сил, насколько производственные заботы позволят мне посвятить свой досуг любимому делу (как и моим литературным начинаниям в области истории культуры Ливонии). Буду стараться продолжать работу, начатую почтенной прапрабабушкой Франциской Амелунг, сохранив её дух. Очень хочу, чтобы все члены семьи обрели своё место в единой родословной, так же, как находят они его в сердце Отца небесного, продолжающего жизнь нашей семьи и поддерживающего её в любой час страданий и радости! Пусть сбудется мечта Франциски, с которой она начинала свой труд – чтобы в ежедневную молитву были включены все члены семьи».
Второй том – «Эпистолярные мемуары Франциски Амелунг, 1789-1834 год» в 16 главах и, что очень интересно, 7 глав из них о её пребывании в России. Когда же смогу одолеть все эти 247 интереснейших страниц?! Она была одной из трёх иностранок, оставивших записи о нашествии Наполеона на Россию, и единственной, жившей в России долго и наблюдавшей происходящее в провинции, в одном из имений Калужской губернии.
В третьем томе ещё 424 страницы! В нём публикуются 23 письма матери Франциски, Софии Маргарет Амелунг, дочери придворного органиста Мейера из Ганновера, моей пять раз прабабушки! Они обращены к мужу и многочисленным детям. Читаю полное любви письмо к сестре Франциски, моей четырежды прабабушке Юлии, которое начинается и заканчивается одинаково: «Liber Julchen!», и даже через двести лет чувствую тепло этого обращения ко мне.
Рисунок из «Семейных новостей»
В этом томе статья к столетию фабрики Катарина, подробное родословие Амелунгов с 1704 по 1788 год, исторические исследования по появлению и распространению этой фамилии, 72 «письма из бумажника» отца Франциски, Антона Амелунга, и новые сведения от разных членов семьи, значительно уточнившие и продолжившие написанное первым Хранителем.
Рассказ об истории стекольной фабрики выходит за рамки производства. Тут и сведения о реконструкции 1864-66 года, об увеличении производства вдвое после установки Siemens’ом новой печи, о созданном моими предками пароходном сообщении между Тарту и Псковом, об открытии нового завода Carolinenhof, о стимулировании развития других производств и предприятий в этом регионе. О месте, которое не только становилось источником заработка для жителей, но являлось центром развития науки, образования и духовного воспитания, полезным для членов 150 семей поселения на протяжении жизни вот уже трёх поколений. «Семья Amelung с полным удовлетворением может оглянуться на свои сто лет работы в этой стране, и страна будет помнить ее благодаря рассеянным на этой земле семенам западной культуры. Несмотря на все тернии и чертополох на этом пути, семья продолжает своё восхождение и её деятельность даёт богатые плоды. С наилучшими пожеланиями мы встречаем рассвет второго века детища Амелунгов!».
Кстати, в материалах современных эстонских сайтов с уважением и благодарностью говорится о династии Амелунгов, их честном труде и весомом вкладе в культуру и экономику Эстонии. Фабрика работала до 1992 года. Существует небольшой музей её продукции, да и сами здания сохранились, являются объектами культурного наследия, хотя заброшены, и внутри них царит разруха. Они всё так же сияют при малейшем солнышке – в их стены вмонтировано бесчисленное множество кусочков цветных стёкол Амелунгов. Так же, несмотря на прошедшие века, ярко светят их судьбы, мечты, стремления и дела.
Интересно читать письма Карла Филиппа Амелунга к отцу и дяде из Петербурга, датированные 1790 годом. В них об изучении им русского языка, что вместе с учебниками обходится в 6 рублей ежемесячно. О пасхальных традициях, которые нужно соблюдать, «чтобы не испортить с русскими отношения», о том, как выручил его деньгами герр Амбургер, потомок которого через много лет создаст базу русских немцев, очень помогающую мне в исследованиях. О празднике в Царском Селе по поводу окончания войны, поразившем очевидца: «Никогда ещё не приходилось видеть столько людей, лошадей и экипажей». О торжествах на Дворцовой площади: «Императрица вышла на балкон, в ответ на провозглашение мира народ единодушно кричал: «Ура!» и плакал. Впечатление уникальности и достоинства, подкреплённое громом тысяч голосов, а потом фейерверк, иллюминация, маскарад». И подпись – «Ваш самый послушный сын» или «С истинным почтением Ваш покорный племянник».
В третьем томе Фридрих делится своими планами на будущее, а их немало: подробнее рассказать о прадеде Антоне Амелунге и его жене Софии, о другом своём прадеде известном пасторе Петрикирхи Мартине Лютере Вольффе, о деде Георге Кёлере. Обязательно расскажет он и о своём брате Артуре Амелунге, в 34 года ставшем известным филологом, но запомнившимся прежде всего любимым и духовно близким братом. И о своём современнике, директоре фабрики, муже сестры Мими, докторе химии Германе Бенрате, к которому за советом обращаются специалисты Германии, Англии, Франции и чья книга «Производство стекла», выпущенная в 1875 году, остаётся непревзойдённой более 15 лет.
Планов много, но почему-то четвёртый том так никогда и не увидит свет. Из-за экономического кризиса в 1903 году Амелунги вынуждены будут продать любимую фабрику. Не могу даже представить, что творилось на душе у Фридриха! В 1909 он умер и похоронен на сельском кладбище при церкви Колга-Яани, в которой когда-то крестили его самого, где венчали и отпевали Амелунгов из поколения в поколения.
Семейства детей Антона Амелунга разошлись настолько далеко, что многие троюродные и пятиюродные не только друг друга никогда не видели, но и знать не знали, а полыхавшие войны, революции, репрессии только способствовали утрате родовых связей.
Знаю пока не всех, кто удерживал от гибели полученное Знание. Один, преподаватель гимназии в Берлине, профессор Адольф Фраац, дополнял родословие в 1932 году, когда ему было 72. Второй, продолживший им начатое, немецкий учитель Дирк Думрезе, его троюродный правнук и мой семиюродный брат в 1992 создал сайт, где нашлось место для портрета бабушки Франциски и изложения большей части её труда. Подробные материалы по родословию известного музыкального рода Мейеров готовил ещё один хранитель, мой четвероюродный трижды прадед Герман Мейер. Может быть, у меня впереди встреча и с этой бережно воссозданной частью моей родословной?
Никогда не могла объяснить, почему с детства магнитом притягивают меня рассказы о предках, старые фото, строчки выцветших чернил, необычные имена. Теперь я это знаю – со вчерашнего дня, когда прочитала напутствие бабушки Франциски. Среди тех, кому она отослала свои материалы, Фридрих и Луиза Амелунг в браке не состояли и детей не имели, у Натальи Крангальс был единственный сын и в многочисленных схемах нет сведений о продолжении им рода. Не было внуков и у сестры Эрнестины. А вот Софья Мейер, вышедшая замуж за главного врача Обуховской больницы Карла Антоновича Майера, приходится мне родной прапрапрабабушкой, я прямой её потомок, трижды правнучка. Напутствие Франциски Амелунг сработало?
Опыт предков учит – собери, расставь по полочкам и обязательно передай. Разыскиваю в архивах, книгах, интернете бесценные фрагменты своей родословной, делюсь ими с родными. Исполняя заветы бабушки Франциски, радуюсь каждому найденному имени. Чувствую, как с прирастанием Рода умножается его энергия, питающая каждого из нас. Заботясь о целостности семейного полотна, пишу эти короткие заметки, вкрапляя в них, как маяки, кусочки волшебного стекла – этот приходится тому тем-то, сделал то, учился тут, написал об этом. И родословие Амелунгов, каким бы огромным оно ни было, только часть моей бескрайней, бесконечной Вселенной, в которой ещё так много других фамильных ветвей.
Моя троюродная прабабушка Соня Howe, один из потомков Амелунгов, будучи подростком, наблюдала, как известный российский академик терпеливо выкладывал один за одним крошечные кусочки смальты, искусно подбирал цвета, заменяя мозаикой старую масляную роспись в одном из храмов Петербурга. Соня подошла к нему и спросила: «Разве это не ужасно скучная, неинтересная работа?» «Нет, совсем нет, – ответил мастер. – Ведь то, что я делаю, я делаю для вечности».
Теперь я понимаю: то, что кажется случайным, всего лишь звено в цепи закономерностей, я делаю то, что мне поручено, делаю так, как делали до меня мои предки, и теперь обрела уверенность, что этот труд обязательно продолжат мои потомки.
