Главное, Родословная с Юлией Свинцовой

Глубокоуважаемый шкаф

 

Многоуважаемый шкаф. Фото Юлии Свинцовой

Родословное Дерево бывает разным. В альбомах, на стендах, в компьютерных программах, а это выросло из ящичков старинного шкафа. Их много, и в каждом хранится ещё одна история о моих предках.

 

Но в почетном углу —  глубокоуважаемый шкаф:
Время заперто в нем. Узелками его завязали
И запрятали в письмах, в минувшего века строках.
Т. Карякина

 

Бюро красного дерева и дубовый шкаф-библиотека были свидетелями моего появления на свет, первых набитых шишек и отметок в школьном дневнике. Дубовый шкафчик несколько раз менял своё назначение. То верховодил на кухне, блистая белоснежными салфетками и столовым гэдээровским сервизом, то заполнился великим множеством виниловых пластинок и подшивками журнала «Наука и жизнь», ненадолго стал домом для забавного бурундука, теперь принял мои родословные альбомы. А многочисленные ящички бюро всегда хранили в себе постельное бельё, отрезы на папину военную форму, носовые платочки, иголки, нитки, пуговицы, значки, запонки, лекарства, фотографии, письма и документы.

 

Оба шкафа достались моей маме в наследство от тёти Шуры, Александры Павловны Котиковой, ленинградской учительницы русского языка и литературы. В конце пятидесятых они переехали в Петрозаводск.

 

Когда в 80-годы прошлого века я начала распутывать историю своей семьи, от маминой двоюродной сестры узнала, что эти вещи были сделаны нашими предками-краснодеревщиками Никитиными! Тётя Вера даже помнила, что родом мастера были из Чухломского уезда Костромской губернии, а «Очерки крестьянского быта» Алексея Писемского 1856 года ей вторили:

«Чухломской уезд резко отличается от других — это вы заметите, въехавши в первую его деревню…В каждой из них вам бросится в глаза большой дом, изукрашенный разными разностями: узорными размалёванными карнизами, узорными подоконниками, какими-то маленькими балкончиками, бог весть для чего устроенными, потому что на них ниоткуда нет выхода, разрисованными ставнями и воротами.

Весь тамошний народ ходит на чужую сторону, т.е. в Москву или Петербург… и промышляют там: по столярному, стекольному, слесарному мастерству. Очень трудной работы – каменной, плотничной, кузнечной – чухломец не любит».

 

Интересно наблюдать, как мебельная мода меняется со временем. В одной комнате поместились соразмерные человеку старинные шкафы, трёхстворчатый шкаф семидесятых выше человеческого роста и шкаф-иностранец, увенчанный антресолями, заглянуть в которые можно, только встав на стул. Шкаф-купе в свою комнату мы не пустили, не хочется ощущать себя лилипутами в стране гулливеров. И всё равно самые добротные, комфортные и уютные те, что сделаны моими предками.

 

По словам тёти Веры, бюро и шкафчик были в комнате коммунальной квартиры на Петроградской стороне ещё в её предвоенном студенчестве, а значит, слышали и артобстрелы, и метроном радиотарелки, промерзали насквозь в блокадном Ленинграде, провожали свою хозяйку в эвакуацию и радовались её возвращению. То, что они не исчезли в чреве буржуек, удивительно, ведь в тот момент главное предназначение любой мебели было сохранить людям жизнь накопленным когда-то живым деревом теплом.

И я посмотрела на знакомые с детства шкафы с особым уважением, как на много видевших и слишком много знавших.

 

В 2009 году отправилась на родину своих пензенских предков, побывала в Тарханах у Лермонтова и ахнула! Точно такие же бюро стоят в усадьбе великого поэта, такие могли быть в имении его земляка и однокашника, моего прапрадеда кавалергарда Зиновия, а, значит, возраст их можно исчислять примерно с первой половины 19 века. Но явились они ко мне не с дворянской, а, на удивление, с крестьянской стороны. Остаётся только гадать, свидетелями чего были мои шкафы!

 

Тётя Вера рассказала то немногое, что знала о Никитиных. Два брата пришли в Петербург чуть ли не при Петре I. Один был художник, второй краснодеревщик. Дочь их потомка Кира Никитина, Анна, стала моей прабабушкой, выйдя замуж за Павла Сергеевича Котикова, механика петергофских фонтанов. У её брата Андрея, тоже, как и их отец, краснодеревщика, был сын Алексей и дочери – Татьяна, Евгения и Екатерина, одна из девушек глухонемая. Алексей работал в Ботаническом саду Ленинграда, он и его незамужние сёстры погибли в блокаду. Вот и всё, что удалось узнать.

 

 

Только в 2008 году благодаря интернету стали доступны дореволюционные адресные справочники Петербурга. В них нашлось подтверждение семейных легенд. Первое доступное упоминание о мебельно-столярной мастерской Кира Никитина в Новом переулке относится к 1867 году. Затем адреса менялись, дольше всех среди них фигурирует Грязная улица.

Из отчества прапрадеда почти удалось узнать имя трижды прадеда. «Почти», потому что сокращения отчеств в этом справочнике разнятся, есть Николаев.,  есть Никит., и кто же тогда мой Кир Ник. Никитин? Думаю, его отца звали Николай, хотя нельзя исключить и Никиту, а вот Никифор маловероятен.

Адресная книга Петербурга за 1867 год
Адресная книга Петербурга за 1867 год

Адресная книга Петербурга за 1867 год

Адреса мастерских моих предков Никитиных
Адреса мастерских моих предков Никитиных

 

Если хочешь преодолеть барьер, разделяющий тебя с теми, кто предшествовал твоему рождению, будь настойчив, упорен и изобретателен. Тем более что интернет активно помогает в этом.

 

Около двух лет назад появилась электронная база эвакуированных из блокадного Ленинграда. В ней я обнаружила карточку на Алексея Андреевича Никитина, 1900 года рождения, очень мне по всем параметрам подходящего. Другое дело, имя обычное и распространенное, нет никакой уверенности, что это мой троюродный дед.

Карточка эвакуированного из блокадного Ленинграда. Так я узнала точный год рождения моего троюродного деда.
Карточка эвакуированного из блокадного Ленинграда. Так я узнала точный год рождения моего троюродного деда.

Тогда подошла к загадке с другой стороны, топографической. Стало интересно, где проживали в Петербурге столяры Никитины. Узнать это стало возможным при поиске улиц не в современных справочниках, а всё в том же дореволюционном адреснике.

 

Переулок Новый стал переулком Талалихина, а вместо Грязной появилась улица Яблочкова

Оказалось, что жили они в самом центре города. Сегодня Новый переулок называется переулком Талалихина, а Грязная улица стала улицей Яблочкова. Карта показывала – совсем рядом с ними стоит, как стоял уже много лет, собор Князь Владимирский. Вот тут и возникла мысль посмотреть метрические книги этой церкви онлайн.

Надежды на результат почти не было, слишком предположительно воздушной выглядела построенная мною цепочка событий.

 

 

Начала просмотр с 1900 года, ведь именно он указан в блокадной карточке неизвестного и вряд ли родственного мне человека. Метрическая книга увесистая, за год в соборе были крещены 458 ребятишек. Каково же было моё потрясение, когда в записи №153 от 15 августа 1900 года я прочитала о родителях младенца Алексея:

«Крестьянин Костромской губернии, Чухломского уезда, Алёшковской волости деревни Елсаково Андрей Кирович Никитин и законная жена его Агрипина Маркелова».

Запись о рождении Алексея Андреевича Никитина
Запись о рождении Алексея Андреевича Никитина

То самое редкое отчество от имени Кир (не Кирилл!). Тот самый Чухломской уезд Костромской губернии! Зато, к моей радости, границы его сузились для меня до единственной деревни. Сколько ещё своих малых родин надо успеть навестить и проведать! Сколько архивов обойти! Ведь теперь, зная точное название поселения, можно значительно продвинуться вглубь своей родословной по никитинской линии.

 

Крёстным отцом маленького Алексея стал крестьянин деревни Мазалово того же уезда и волости Михаил Маркелович Фёдоров, дядя ребёнка. Крёстной матерью жена старшего фельдшера Ольга Петровна Майман. О ней самой в недрах интернета я ничего не нашла. А вот фельдшер Майман в 1879 году присутствовал при одном из покушений на Александра II у здания Главного Штаба и даже пытался остановить окриком приблизившегося к царю убийцу.

 

Не могла не проверить имя священника, крестившего Алексея Никитина. Сергей Бадалов человек необычной судьбы. Ассириец по происхождению, он был присоединён к православию в 1898 году. А с 1929-го по 1945 год являлся настоятелем Свято-Николаевского храма в Казвине, в Иране. Прожил долгую жизнь, умерев  в 1952 году в возрасте 93 лет, и был похоронен в Тегеране.

Эти люди никакого родственного отношения ко мне не имеют, но были знакомы с моими предками. Так общая история всё время переплетается с частной, а частная как зеркало или картина обрамлена именами известными.

 

Поисковое дело такое – поманит, одарит и тут же выльет за шиворот ушат холодной воды. Как ни шерстила я остальные метрические книги этого собора, других записей о своих Никитиных не нашла. Не помогло и изучение короткого архивного дела о получении каким-то Андреем Никитиным разрешения на открытие столярной мастерской. Он оказался не Кировичем, а Никитичем.

На этом поиск опять приостановился, как жаль…

 

Я уже окончила этот рассказ, когда решила ещё раз применить географический способ решения генеалогических загадок. Одно время мастерская моих родичей располагалась на Гороховой улице в доме №23. Карта сообщала — в семи минут ходьбы от него находится Казанский собор.

masterskaya-nikitinyih-na-gorohovoy

Так, после кропотливого просмотра прямо в интернете метрических книг этого храма за многие годы, я нашла записи о рождении всех девочек Никитиных, в очередной раз подтвердив точность семейных рассказов!

Старшая Татьяна родилась в последний день 1886 года, через четыре года — Екатерина, в 1893-м Евгения. Ещё более удивительно, что  их мама Агриппина Маркеловна была крещена в этом же Казанском соборе в 1867 году. Я даже знаю теперь, что её мать звали Прасковьей Максимовной и она была восприемницей своей внучки Татьяны. Вот только кому рассказать об этом? Прямых потомков этой семьи, кажется, не осталось.

Ещё страшнее эти строчки чухломской газеты «Вперёд» 2014 года:

«За последние сто лет мы потеряли сотни и сотни деревень, тысячи работоспособных людей, кормивших страну. Вот вам пример: в бывшей Мирохановской волости в 1914 году насчитывалось 98 населённых пунктов, в которых проживало 4,5 тысячи жителей. Их потомки не живут в тех краях лет, этак, тридцать, и вряд ли будут жить когда-нибудь. Скажите на милость, где Елсаковский, Мартьяновский, Гавриловский, Жарский, Колотиловский, Малининский, Глазуновский, Рамешский, Тимошинский, Санциловский, Мазаловский, Цилимовский и другие сельсоветы? За минувшие полвека во всех перечисленных административных образованиях не осталось ни одной жилой деревни.

Обрублены корни – погибнуть и дереву».

 

Старые метрики подтвердили  — я ничего не придумала и за уши не притянула, мои не вполне обычные методы поиска имеют право быть. Ведь от купели Казанского собора маленькую Катюшу Никитину 123 года назад принимали руки её тети, а моей прабабушки Анны Кировны, в то время уже Котиковой.

Крёстные маленькой Кати Никитиной. Метрическая запись Казанского собора о рождении 1890 года.

Крёстные маленькой Кати Никитиной. Метрическая запись Казанского собора о рождении 1890 года.
Крёстные маленькой Кати Никитиной. Метрическая запись Казанского собора о рождении 1890 года

Уже четвёртый год подряд в новогодние, рождественские дни предки навещают меня целыми семьями! Амелунги, Майеры, Котиковы, а в этом году Никитины. Хорошая традиция, добрый знак, чудо какое-то!

 

Внимательно осмотрела свои заслуженные шкафы-ветераны, нет ли где имени мастера, записки потомкам, потайного ящичка с золотыми монетами или фамильным рубанком. Увы! Но я не грущу: в старых досочках, в фактуре дерева, манящих разводах отделки, её колере тепло и мастерство моих предков, живое их воплощение и точное свидетельство – они были, а потому я есмь.

Звук проезжающей конки, отсвет керосиновой лампы, шелест газеты с ятями, отдалённый залп «Авроры», шум дождя позапрошлого века и запах сирени, вот что в ящичках их воспоминаний. В уголках платочков слёзы победного салюта. Где-то такие шкафы давно превратились в прах, а эти всё ещё помнят прикосновения моих ушедших родителей.

 

 

Хорошо в доме, где энергия рода пребывает в вещном и подпитывает его обитателей. А история предметов непременно становится историей людей, которые их сотворили, берегли и пользуются ими. Надеюсь, несмотря ни на какие веяния моды, эти вещи в нашей семье сохранятся.

 

 

Наши старинные шкафы
Наши старинные шкафы
Хранители главных сокровищ
Хранители главных сокровищ

Мой старинный шкаф - бюро, наследство от предков.

dsc04694-2

История семьи Никитиных тесно связана с Казанским собором Петербурга. Значит, этот магнитик у нас появился совсем неслучайно.
История семьи Никитиных тесно связана с Казанским собором Петербурга. Значит, этот магнитик у нас появился неслучайно

Старинное бюро

Потайные ящички
Потайные ящички
Ящичек для заветного
Ящичек для заветного
Этой плашечке много-много лет
Этой плашечке много-много лет
Интересное соединение. Сторон ящичка, разных поколений и времён.
Интересное соединение. Сторон ящичка, разных поколений и времён

 

Леонид Котиков (слева) с братом Павлом.
Справа мой дед, Павел Павлович Котиков. Слева его брат Леонид, который «пошёл» в материнскую родню, Никитинскую. Разница между братьями хорошо видна, и можно немного представить наших предков Никитиных, фотографии которых не сохранились
Дерево Никитиных пока совсем небольшое...
Дерево Никитиных пока совсем небольшое… Но я неутомимо продолжаю искать и верю, что найду