#МолодойТеатрКарелии
В нашем проекте мы представляем молодых актеров профессиональных театров республики.
«Никакое другое занятие, кроме хореографии, не способно было меня полностью поглотить ни в детстве, ни сейчас».
Этой весной Эдуард Демидов стал лауреатом высшей театральной премии республики «Онежская маска» в номинации «Лучшая мужская роль» за исполнение партии Коппелиуса в балете «Коппелия», поставленном художественным руководителем балета Музыкального театра Кириллом Симоновым.
Артист блестяще представил в спектакле зловещий образ яркого, странного, инфернального Коппелиуса. Этот персонаж в исполнении Демидова в наибольшей степени воплотил в балете дух великого романтика и загадочного сказочника Гофмана, несмотря на то что представленная балетмейстером история осовременена и перенесена в ХХ век, с началом действия в 1937 году и продолжением в эпоху оттепели 60-х. О «Коппелии», и не только, наш разговор с Эдуардом.
— Вы помните себя в детстве? Что в вас было такое, что привело к занятиям балетом?
— Я был неусидчивым. Все время чем-то занимался: спортивная гимнастика, рисование, музыкальная школа. Однако все мне быстро надоедало, несмотря на то, что я делал определенные успехи. Только когда родители отвели меня на танцы, стало по-настоящему интересно. Один педагог сказал, что у меня хорошие природные данные и можно было бы попробовать уроки хореографии. С семи лет я занимался в Ростове, ездил по разным конкурсам, а после четвертого класса поступил в Академию русского балета в Санкт-Петербурге. Несколько классов учился там, потом переехал в Уфу и там уже оканчивал Башкирский хореографический колледж имени Рудольфа Нуреева.
— Хореографическое училище похоже по строгости на военное?
— Мне кажется, что совершенно непохоже. Всегда оставалось свободное время, которое можно уделить личным увлечениям или прогулке с друзьями. Хотя были такие ребята, которые не гуляли, делали все-все уроки, а потом шли и обязательно растягивались. Кому-то именно идеальная дисциплинированность помогала добиться результатов.
— Вы никогда не сомневались в правильности своего выбора?
— Нет. Никакое другое занятие, кроме хореографии, не способно было меня полностью поглотить ни в детстве, ни сейчас.
— Кроме классического балета, какая хореография вас увлекает?
— Современная.
— Не будет ли фатального вреда для тела артиста классической школы от активного участия в постановках, где используется современная хореография?
— Это устаревшее представление. Все театры имеют в репертуаре спектакли классического наследия, неоклассику, современную хореографию. Есть, конечно, отдельные труппы, которые показывают исключительно «Лебединое озеро», «Спящую красавицу» и «Щелкунчика». Но невозможно зацикливаться только на этом. Если артист классического балета научится владеть своим телом в современной хореографии, то только выиграет. Неоклассика вообще близка классическому балету, используются те же движения. Контемпорари – совсем другое, нет этих пресловутых четырех точек: два бедра, два плеча, – которые ты должен держать. Там человек двигается свободно, очень естественно. Фиксированные позы если и есть, то не такие, как в классическом балете, совершенно иные.
— Тяжело перестраиваться с одного стиля на другой?
— Нет, это просто дело привычки. Как с языком, когда с русского на английский переключаешься.
— А как быть, если выйдя на сцену, забыл свой хореографический текст?
— И партнер способен помочь, и ты сам, если не один на сцене и можешь что-то посмотреть. А если один, главное хоть что-то начать, а потом вспомнишь. Мышечная память сделает свое дело. Иногда тело начинает думать за тебя. Когда много раз делал одно и то же, оно само все вспомнит. Слушаешь музыку, и включаются рефлексы.
— О чем вы думаете в тот момент, когда приходится выпутываться из подобной ситуации?
— «Боже, что же дальше?!»
— Приходилось ли, работая над какой-то ролью, ставить под сомнение ваш предыдущий опыт? Выделялась ли какая-то партия своей необычностью из привычной картины балетного мира?
— Нет. Я достаточно гибок внутренне. Интересно сделать то, чего ты никогда раньше не делал и что идет вразрез с тем, что было раньше. Это только добавляет интереса к работе. Делать одно и то же скучно.
— Был ли спектакль, который стал в вашей карьере поворотным?
— «Коппелия», за роль Коппелиуса в которой я получил «Онежскую маску». А еще «Золушка». Там я танцевал Мачеху. Оба эти балета поставил наш художественный руководитель Кирилл Симонов. Это было очень необычно, совсем по-другому по сравнению с тем, что я танцевал раньше.
— Какую задачу ставил перед вами Симонов, когда вы готовили Коппелиуса?
— Сделать Коппелиуса! Я все время боялся, что когда идет па-де-де во втором акте, люди отвлекаются, потому что мой герой много двигается. Люди не смотрят на красивые танцы, а переключаются на то, как я стою у стола и дергаюсь. Роль интересна тем, что в ней танцев-то и нет практически. И это как раз сложно. При этом необходимо постоянно находиться на сцене. Как артист я привык, что сначала ты танцуешь, потом стоишь, общаешься с другими персонажами или за кулисами отдыхаешь, ожидая своего выхода. Здесь же я постоянно нахожусь на сцене. А если стою, то должен все время что-то делать, потому что такой персонаж не может просто так стоять. Отвлечешься, и сразу как удар током: «Ой, я уже пять секунд ничего не делаю». Когда я исполняю Коппелиуса, то часто проговариваю внутри себя, какая у меня реакция на то или иное событие. Это прием, который помогает: говорить мысленно словами то, что показываешь жестами, движениями. Но если я настроен очень хорошо, то в голове – тишина.
— Успеваете ли вы во время спектакля оценить зал, или все силы уходят на процесс?
— Когда есть пауза, успеваю. Но вообще в балете артисты в зал не смотрят. Иначе, если ты находишь контакт со зрителем, то для него теряется ощущение спектакля. Балет – это нечто такое, что происходит будто бы за стеклом. Зрительный контакт все разрушит, если это, конечно, не является одной из задач, которые ставятся в спектакле перед исполнителями.
— Доводилось ли вам танцевать, когда вы влюблены?
— Да. Влюбленность, конечно, может и помочь. Но в целом ты отвлекаешься. Когда неравнодушен к партнерше, то слишком остро переживаешь, если что-то идет не так. И она переживает. Все многократно усложняется.
— Часто ли физическая боль присутствует в жизни артиста балета?
— Такого не бывает, чтобы вообще ничего не болело. Нагрузка ежедневная, можно потянуть мышцу, неудачно повернуться. А травмы сопоставимы со спортивными.
— Как вы развиваете физическую силу, ведь так часто приходится поднимать партнерш? С гирями работаете?
— Поддержки делаются не за счет силы, а за счет техники. Для этого есть уроки дуэтного танца, где учат, куда нужно положить руки, как присесть, как встать. Техника выполнения движений подробно прорабатывается, плюс партнерша помогает: она же в тонусе, собрана. Артисту балета важно сохранять баланс силы и гибкости, потому что если переусердствовать с развитием мускулатуры, это может нанести ущерб пластичности.
— Сколько часов в день вы работаете?
— По-разному. Урок в одиннадцать часов утра обязателен. Потом с двенадцати до двух или трех дня репетиция. Или после урока может быть перерыв, потом репетиция, а после – спектакль.
— Самая длинная репетиция в вашей жизни?
— Это было, когда готовились спектакли «Весна священная» и «Пульчинелла». Мы репетировали практически сутками, с утра до глубокой ночи находились в театре.
— Сколько часов вы спите?
— Шесть.
— ???
— Я мало сплю.
— И успеваете после своих колоссальных нагрузок восстановиться за это время?
— Не всегда.
— Сколько дней подряд вы можете отдыхать, чтобы это не сказалось на вашей форме, на рабочем тонусе?
— Дня два, максимум три. Потом уже просто некомфортно телу становится. Хочется что-то делать, тянуться.
— Сколько длится ваш отпуск?
— 55 дней. Но я никогда лениво не отдыхаю, всегда есть физические нагрузки.
— После отпуска сколько надо времени, чтобы прийти в рабочую форму?
— От двух недель до месяца. Когда мы выходим после отпуска, то первую неделю у нас только уроки, потом добавляются репетиции. Постепенно нагрузки увеличиваются, и мы приходим в нашу обычную форму. Где-то через месяц – первый спектакль.
— Что вы любите делать помимо работы?
— Плавать.
— Есть ли человек в вашей жизни, с которым вы могли бы абсолютно откровенно обсудить творческие проблемы, разрешить сомнения?
— У меня как-то и не было творческих проблем… А вообще, я все могу обсудить с ребятами, со своими коллегами по труппе.
— Вы бы отдали своего ребенка в балет?
— Нет.
— Почему?
— Это очень тяжело. Особенно для ребенка. Мне было бы его жалко. Точнее так: если бы он сам насмотрелся всего этого и потребовал, чтобы его отвели заниматься, только в этом случае.
— У вас есть творческая мечта?
— Точно сформулировать я не берусь. Определенно это должна быть партия в балете с современной хореографией. Классические образы прекрасны, но очень хочется развиваться и в других направлениях.
Ближайший спектакль «Коппелия» состоится в Музыкальном театре 24 ноября.
