Афиша Петрозаводска, Культура

Алексей Кубышкин: «Консерватория должна быть флагманом в популяризации музыки Глазунова»

Алексей Кубышкин и Камерный оркестр Петрозаводской консерватории
Алексей Кубышкин и Камерный оркестр Петрозаводской консерватории

Имя Глазунова как бренд, уникальная консерватория в небольшом городе и тонкости руководства музыкальным вузом

В преддверии первого в истории вуза Дня Глазунова ректор Петрозаводской консерватории Алексей Кубышкин рассказал об идее нового проекта и о творческих планах. Беседовала студентка второго курса кафедры дирижирования Вероника Бойкова.

– Как возникла идея провести День Глазунова?

– Буду честен. Глазунов для меня — это определенный бренд, и меня удивило, что Петрозаводская консерватория носит имя композитора. У нас много учебных заведений, которые носят имя Чайковского, Римского-Корсакова, а имя Глазунова – только Петрозаводская консерватория. Я был убежден, что здесь всё от репертуарной и концертной политики связанно с именем Глазунова. Меня удивило, что очень мало мероприятий посвящено этому незаслуженно мало исполняемому композитору. В фойе, при входе в консерваторию, меня почему-то встретил бюст Шопена, а не Глазунова. Возможно, это вопрос многих гостей и студентов, которые впервые попадают в нашу консерваторию. Не всем же сразу удается обойти здание и увидеть памятник Глазунову у входа в Большой зал консерватории.

Я провел негласный опрос и понял, что даже внутри консерватории музыку Глазунова знают не так хорошо, как хотелось бы. Глазунов должен стать одним из любимых композиторов наших сотрудников и студентов.

Летом, 10 августа, исполнилось 155 лет со дня рождения Глазунова. В связи с этой датой появилась идея Дня Глазунова. Август – время каникул, и вместе с деканом Евгенией Дыгой и начальником отдела высшего образования Оксаной Теряевой мы стали искать другую дату. Возникла идея посмотреть, когда вышел приказ Министерства культуры о присвоении консерватории имени Глазунова. Это оказалось 22 октября. Как мне кажется, звезды сошлись, и было решено считать 22 октября Днем Глазунова в нашей консерватории.

– Вы уже сказали, что для консерватории — это день рождения ее имени, а какое значение вы придаете этому событию для Петрозаводска и всего музыкального круга?

– Вообще само наличие консерватории для Петрозаводска – уже событие. Не секрет, что Петрозаводск — единственный город не миллионник, который имеет консерваторию. Сколько было рассуждений, желаний больших городов иметь свою консерваторию, но до сих пор эти желания остаются только желаниями. Мы прекрасно знаем, что за Уралом только две консерватории, в Екатеринбурге и Новосибирске.  А сколько там городов миллионников — Омск, Томск, Красноярск, Хабаровск, Владивосток…

Сам факт существования консерватории в таком небольшом городе уникален. Уникально и то, что мы не уступаем другим региональным консерваториям по количеству студентов и преподавателей. Это уже говорит об очень многом, как и тот факт, что консерватория носит имя замечательного музыканта, крупнейшего деятеля рубежа XIX и XX веков в русской музыке, яркого представителя нашей композиторской школы. Я считаю, нам есть чем гордиться.

– Вы упомянули, что проводили негласный опрос, и многие не знают музыку Глазунова. Есть часто исполняемые произведения и совсем не исполняемые. Как вам кажется, не обделен ли композитор вниманием? Какую роль играет консерватория в популяризации музыки и личности Глазунова?

– Конечно, обделен! Причем не только в Петрозаводске или в Петербурге. Хотя в Петербурге Глазунов был директором консерватории в один из самых трудных периодов, в годы Октябрьской и Февральской революций, в период смены власти.

Уже будучи студентом Академии имени Гнесиных я ходил на репетиции Российского национального оркестра, которым руководит М.В. Плетнев. Когда я услышал, как он дирижирует музыку из балета «Времена года», для меня это стало настоящим откровением. Я искренне не понимал, почему такую потрясающую, гениальную музыку нам не преподавали. Мы ограничивались «Раймондой», Четвертой и Пятой симфонией, Скрипичным концертом, безусловно, одним из самых ярких концертов во всей скрипичной музыке. Но почему так мало?

Я много слушал Глазунова в исполнении Плетнева, практически все симфонии, много увертюр. И понял, что этот композитор незаслуженно мало исполняем. Тем более, он является композитором, который продолжает не только традиции петербургской композиторской школы, но и московской. Композитор –  откровение, композитор – картина. Знаете, мало кто писал настолько живописно. Поэтому наша консерватория должна стать флагманом в популяризации музыки Глазунова.

За последний год сделано немало – мы провели международный конкурс имени Глазунова в ноябре 2019 года. Конкурс привлек внимание многих выпускников и студентов всех консерваторий России. В этом году мы провели Всероссийский открытый интернет-конкурс, посвященный 155-летию композитора, «Глазуновский диктант», проведем концерт симфонической музыки Глазунова. Я считаю, мы должны стать лидерами по исполнению музыки Глазунова.

– Вы упомянули про конкурс 2019 года, а в этом году пройдет концерт. Какие планы и перспективы у Дня Глазунова, будет ли он объединён с конкурсом?

Мне кажется, конкурс и День Глазунова самодостаточные мероприятия, поэтому одно другому не мешает. Хотелось, чтобы День Глазунова стал ежегодной традицией. В этом году мы с симфоническим оркестром являемся первопроходцами. В будущем это не обязательно должна быть симфоническая музыка, Глазунов ведь написал много камерной музыки, замечательные пьесы для самых разных инструментов, восхитительные романсы. В этот день должна, в первую очередь, звучать музыка Глазунова. А какая это музыка – не имеет значения.

– Глазунов был директором Петербургской консерватории, традициям которой наследует Петрозаводская консерватория. Вы являетесь представителем московской школы. Как вы видите две эти, некогда оппозиционные, школы сегодня?

– Безусловно, есть живая конкуренция между петербургской и московской школами, и это нормально. Ну, я скажу, что мои профессора в Российской академии музыки имени Гнесиных были представителями ленинградской школы. Более того, у Владимира Петровича Зивы, моего преподавателя по классу симфонического дирижирования, была квартира в Петербурге в доме, где жил Глазунов. Надо же, какая связь!

В нашем современном мире эти грани между школами уже насколько условные, что мы даже не чувствуем границ не то что между московской и петербургской, но даже между европейской и русской школами. Когда на Конкурсе имени Чайковского побеждают зарубежные пианисты, педагогами которых являются выходцы из Советского Союза, так о каких различиях может идти речь? Так что это все условности, но конкуренция все же остается. Москва хочет быть не только столицей, но и культурной столицей. Петербург называется культурной столицей не просто так. Вспомним хотя бы, где проводится Международный культурный форм? Правильно, в Петербурге. Поэтому Петербургская консерватория — наследница замечательных традиций, где трудился и творил Глазунов, пытается отстоять право не только старейшей, но и ведущей консерватории страны.

– В анонсе вы назвали произведения программы концерта ко Дню Глазунова выдающимися. По какому принципу формировалась программа?

– То, что эти произведения знаковые, безусловно. Принцип один: классическая программа симфонического оркестра — это увертюра, концерт и симфония. Огромное количество увертюр у Глазунова. С одной стороны, мне хотелось связать День Глазунова со 100-летием Республики Карелия. И здесь мне были любопытны два произведения: «Карельская легенда» и «Финская фантазия». Обе увертюры замечательные, но хотелось начать традицию Дня Глазунова с очень яркого произведения. Поэтому мой выбор пал на «Торжественную увертюру».

Что касается концерта, то изначально я хотел исполнить Скрипичный концерт. Фортепианные концерты у Глазунова замечательные, но Скрипичный – гениальный. В ходе подготовки программы выяснилось, что доцент консерватории Александр Соловьев когда-то играл Второй фортепианный концерт в Петербургской консерватории. Было принято решение исполнить этот концерт, тем более что он не так часто исполняется. Замечательный одночастный концерт, в подражание одночастным концертам Листа. Ведь известно, что Глазунов общался с Листом.

И симфония… Тут не было вопросов, я сразу хотел играть Четвертую симфонию. Мне кажется, так, как  студенческий оркестр может откровенно играть лирическую музыку, никогда не сможет профессиональный оркестр. Вот сложилась программа, без особых мучений и поисков.

Хотелось сыграть отрывки из «Времен года», я уже говорил, что очень люблю эту музыку. Было желание сыграть пьесы для виолончели с оркестром «Песнь Менестреля», мне их посоветовала доцент консерватории Нина Феофанова. Более того, мы нашли партитуру в библиотеке Мариинского театра. Хотели сыграть «Размышление» для скрипки с оркестром. Наш профессор Борис Напреев даже сделал инструментовку для скрипки и большого симфонического оркестра. Я думаю, все это впереди.

– Дирижируя произведениями Глазунова, вы как дирижер чувствуете влияние Глазунова-дирижера на Глазунова-симфониста?

– Хороший вопрос. Надо понимать в чем это влияние. Когда Чайковский встал дирижировать своей Пятой симфонией, он потом писал, что ему очень не хватает нюансов, ремарок – Чайковскому-исполнителю от Чайковского-композитора. И когда мы смотрим от Пятой симфонии и далее, мы понимаем насколько они стали информативны.

Знаете, у меня не было вопросов как надо играть музыку Глазунова, потому что в нотах написано достаточно, и с точки зрения темпа, динамических оттенков, различных ремарок о характере исполнения. Это в том числе влияние его дирижерской практики. Вообще, Глазунов одаренная личность. В 16 лет он написал Первую симфонию, которую исполняли ведущие оркестры Европы. Кто у нас мог похвастаться таким достижением? Кто мог и может работать в таком большом спектре жанров?

– Была ли музыка Глазунова в вашей прошлой дирижерской практике?

– С камерным оркестром, но таких полноценных концертов не было. Опять же это связанно с тем, что не было спроса на эту музыку. Я действительно удивлен, что ее так редко исполняют. Симфонии Глазунова за последние десять лет в Москве я даже не припомню, очень редко. Вот только М.В. Плетнев в своих фестивалях стабильно играет музыку Глазунова.

– Бывали ли вы в Карелии до вашего назначения ректором? Как вы чувствуете себя в Петрозаводске?

– Нет, я никогда не был в Карелии, и я чувствую себя здесь замечательно. Мне очень нравится этот замечательный край, люди, с которыми я здесь общаюсь. Все время осознаю, что все не просто так в нашей жизни. Здесь много единомышленников, которые хотят заниматься развитием музыкального образования.

Уникальная ситуация: в Карелии пять театров, филармония и консерватория. Жизнь достаточно насыщена культурными событиями, и это не может не радовать, что в наше непростое время, когда во многих городах не то что учебных заведений нет  — оркестров нет.

Карелия может гордиться тем, что у нее есть симфонический оркестр, оркестр русских народных инструментов, ансамбль «Кантеле», появился профессиональный мужской хор под управлением Алексея Умнова. Какая республика еще может похвастаться таким достоянием? Я уже не говорю про достижения в музейном деле. Музей изобразительных искусств, музей Кижи, про который знают во всем мире. Поэтому мне кажется, что в Петрозаводске и Карелии созданы все условия, чтобы культура развивалась и, в частности, музыкальное образование.

– Вы активно начали свою деятельность не только в качестве ректора, но и дирижера и творческого инициатора. Ощущаете ли вы поддержку со стороны семьи, студентов и коллег?

– Конечно, как без этого! Я безусловно благодарен всем коллегам, которые меня поддерживают во всех начинаниях. С другой стороны, руководитель консерватории должен быть музыкантом, чтобы разговаривать на одном языке с педагогами и студентами.

Я встречал много разных руководителей, и какими бы они ни были замечательными людьми, если музыкальным вузом руководит не музыкант, то ему приходится очень непросто. Когда музыкальным вузом руководит музыкант, я думаю, что многие проблемы решаются сами по себе. Музыка это же не только вербальная коммуникация, но и невербальная. Дирижер не всё может и не всё обязан объяснять словами. Иногда движение рук, взгляд, а иногда и, как у нас говорят, энергетический посыл может сказать очень многое. Так и в руководстве консерваторией иногда невербальная коммуникация с музыкантами гораздо важнее, чем вербальная.