Почему систему образования глухих детей нужно менять
«С 1998 года в Карелии существуют коррекционные классы в школе № 25. Выпустилось много ребят, но ни один глухой выпускник не владеет речью так, чтобы его понимал слышащий собеседник. Ни один не интегрировался в обычное общество. Наверное, это о чем-то говорит».
«Лицей» побеседовал с мамой глухого ребенка, педагогом-сурдопереводчиком и бывшим сотрудником Всероссийского общества глухих.
«Нужно улучшать образование детей, а не думать об оптимизации»
Сын Елены Огневой два года назад окончил 9-й коррекционный класс для глухих детей петрозаводской школы №25. Елена рассказывает о трудностях, с которыми сталкиваются выпускники с нарушением слуха и о том, почему систему образования глухих детей нужно менять.
– Елена, какая сегодня в Карелии ситуация среди детей с нарушением слуха?
– По данным министерства здравоохранения, на конец декабря в Карелии было 147 детей с нарушением слуха. Где они, что они, и как они – этого мы не знаем. В школе учатся около 30 человек. В свое время, когда мы сами столкнулись с диагнозами наших детей, ситуация была немного другая. Дети сидели по домам, а ребят школьного возраста отправляли учиться за пределы Карелии. Нужны были садик и школа, и мы с другими родителями добились открытия коррекционной группы для детей с нарушением слуха в обычном детском саду и коррекционных классов в 25-й школе. Сейчас группа в детсаду уничтожена, и родители малышей с проблемами слуха вынуждены искать платных сурдопедагогов.
– Ребенок с нарушением слуха может учиться в обычной школе с прикрепленным к нему тьютором?
– Глухим нужно находиться в своей среде. Класс должен быть для глухих детей, а школа может быть обычная, чтобы здоровые дети видели, какие существуют у людей проблемы. Интегрированные классы в обычной школе – нас это вполне устраивает, интернаты изжили себя. Когда еще только проходил мониторинг по поводу инклюзии и интеграции, в министерстве образования спрашивали наше мнение. Оно такое: категорическое “нет” инклюзии. Мы не говорим о тех ребятах, которым помогают слуховые аппараты, они идут в обычную школу. А дети с тяжелыми нарушениями слуха требуют коррекционной системы. Российская система образования глухих детей ставит во главу угла умение ребенка говорить, считывать с губ. С 1998 года в Карелии существуют коррекционные классы в школе № 25. Выпустилось много ребят, но ни один глухой выпускник не владеет речью так, чтобы его понимал слышащий собеседник. Ни один не интегрировался в обычное общество. Наверное, это о чем-то говорит. И наше твёрдое убеждение, что систему школьного образования глухих надо менять.
– Каким должно быть обучение, чтобы ребенок смог найти работу?
– В школе необходимо современное и качественное трудовое обучение. В советское время в интернатах глухие ребята получали еще и профессию. В обычных школах были учебно-производственные комбинаты (УПК). Мы предлагали то же самое и для наших ребят, но все уперлось опять же в финансирование. Сегодня проблема номер один – в России уничтожена система начального профессионального образования. Были училища – их оптимизировали. Сейчас овладеть специальностью без получения полного среднего образования невозможно.
– Что происходит с выпускником после окончания школы?
– В прошлом году у нас часть ребят выпустилась из школы с неполным средним. Мы хотели, чтобы наши парни обучались в автотранспортном техникуме по специальности «автомеханик» с получением трех профессий: автослесарь, заправщик транспортных средств и водитель категории «В». Но там нужно учиться два года десять месяцев. Первые два года – общеобразовательная программа, которую наши не потянут. Нашим ребятам подошёл бы вариант без получения полного среднего образования, но теперь такого нет.
Второй вариант – другие наши ребята остались доучиваться до полного среднего в школе. В итоге ребята не сдали пробные экзамены и не были допущены к сдаче ЕГЭ. И получилось, что два года в школе были пустой тратой сил, времени и нервов. Одна девочка из-за нервотрёпки с экзаменами похудела за несколько месяцев на восемь килограммов, весит 49 кг… Дети с нормой интеллекта задавлены этой системой. И ребята, которые остались в школе после нас, видят наш пример: как мы ушли практически в никуда — ни работы, ни нормального профессионального образования.
– Что предлагают выпускникам в службе занятости?
– Служба занятости профинансировала курсы автослесарей продолжительностью менее трех месяцев, но без предоставления услуг сурдоперевода (на зарплату сурдопереводчиков писались заявки в Фонд развития образования) и без содействия в трудоустройстве. В службе занятости преподнесли список вакансий из Интернета, причем в Петрозаводске вакансии требовали опыта работы не менее двух лет, а остальные вакансии были в поселке Лоухи и Костомукше! Вставать на учёт в службу занятости смысла нет — пособие по безработице 977 рублей 50 копеек. Отмечаться же в службе надо многократно. Сурдопереводчика в штате нет, значит, глухому надо самому его приглашать, тратить время и деньги на дорогу. А в итоге — вакансии, которые и самому можно увидеть на сайте министерства труда. Те программы поддержки для инвалидов, которые в службе занятости существуют, охватывают только инвалидов первой и второй группы.
Раньше абсолютно глухой инвалид имел вторую группу инвалидности, получал пенсию, соизмеримую с прожиточным минимумом. Имел льготы при поступлении на учёбу. Теперь введена балльная система исчисления инвалидности. И наши ребята по этой системе теперь инвалиды третьей группы. Как на эти деньги жить, если на работу никуда не берут? С введением балльной системы положение инвалидов резко ухудшилось: пенсия гораздо ниже прожиточного минимума. К тому же в Карелии в отличие от других регионов – Мурманской, Архангельской и других областей – нет региональной доплаты до прожиточного минимума региона.
– Как ваш сын искал работу?
– После окончания основной школы мы сразу пошли в службу занятости, где предложили работу в мебельной мастерской. Сыну было интересно, но зарплата там смешная. Например, сделать диван-книжку стоит 200 рублей. За зарплатой мы пришли вместе и узнали, что с двух тысяч рублей заработка снимают ещё и подоходный налог 250 рублей! Пришлось скандалить. А в одиночку сын не смог бы ничего возразить. Инвалиды поставлены в унизительное положение.
В бытовом же плане проблем нет. У ребят есть зрение, они с мозгами, они адаптированы. Сходить в магазин, приготовить что-то – не проблема. Другое дело – как общаться со слышащими людьми? По закону инвалидам предоставляется 40 часов бесплатного сурдоперевода в год. Раньше ребята ежегодно проходили медкомиссии – все эти часы уходили туда. А хотелось бы, чтобы они и в театр смогли сходить, и на экскурсию, и пообщаться со слышащими сверстниками. Но у наших это все уходит на социальные вещи. Нигде – ни в службе занятости, ни в поликлиниках – сурдопереводчиков нет. По финскому проекту у нас были обучены 14 человек. Мы пытались их трудоустроить хотя бы в школу, чтобы был отдельный сурдопереводчик, но ничего не получилось.
Учитель поставлен в безвыходную ситуацию: в классах обучаются три группы ребят – глухие, слабослышащие и после кохлеарной имплантации. Должно быть три разных программы. А с кем-то вообще нужно заниматься индивидуально. Но ни тьюторы, ни сурдопереводчики системой не предусмотрены. Эти вилы не позволяют дать нормальное образование.
– Вы ездили в Финляндию. Какая там ситуация?
– У нас был пятилетний проект, в 2005 — 2009 годах, с финскими партнёрами. Проект показывал и доказывал, насколько может быть успешным школьное образование глухих учеников, если преподавание ведётся на жестовом языке — родном языке глухого человека! По этому проекту были организованы (помимо всего прочего) поездки в школы глухих Финляндии — и для родителей, и для администрации школы №25, и для чиновников министерства и управления образования и многих других. Все воочию убедились, что глухой может осваивать благополучно все предметы благодаря преподаванию на жестовом языке.
Мы побывали на уроках в школах глухих. Уроки велись на жестовом языке. Все учителя владели финским жестовым языком. На уроке обязательно присутствовал глухой помощник учителя, который не позволял выпасть из этой системы. Если ученик чего-то не понял, то глухой помощник учителя мог объяснить ему.
Главное отличие обучения глухих в наших школах и финских — у нас во главу угла ставят речь и считывание с губ, а в Финляндии — финский жестовый язык и письменный финский. У наших глухих ребят в школьной программе иностранного языка в помине нет, а финские ребята с успехом осваивают жестовые языки других стран. И в итоге глухие финны грамотно пишут и легко общаются на жестах с зарубежными друзьями. И, самое главное, услуг сурдопереводчика им предоставляется столько, сколько нужно, а не 40 часов в год, как у нас…
Зато у наших есть предметы «слуховой час» и «развитие слухового восприятия». Для чего, если ученик глухой! Он не слышит! О чем можно говорить? Ну, определит он, что в слове «собака» три слога и что? Куда он дальше с этим пойдет? Огромное количество учебного времени тратится впустую. Программу надо менять. И если не создавать дополнительные возможности для обучения людей с ограниченными возможностями здоровья – их будущее и самостоятельная жизнь стоят под вопросом. Понятно, что в бюджете денег нет, но надо искать способы давать детям образование – выводить их на экзамены и нормальное получение профессии. Нужно улучшать образование детей, а не думать об оптимизации.
Я ни в коем случае не хочу обрисовать школьные годы наших ребят чёрными красками! Они были интересными и насыщенными. И сами уроки, когда перекладывались на жесты, и праздники. Были поездки, лагеря, кружки и творческие конкурсы. Всё это состоялось благодаря энтузиазму школьных учителей, в первую очередь замечательных первых учительниц – Натальи Александровны Ивлевой и Марины Алексеевны Севостьяновой. В ходе проекта они освоили жестовый язык, и благодаря этому стали профессиональными сурдопереводчиками и самыми близкими и понимающими проблемы ребят людьми. Важно и то, что в школе работает носитель жестового языка – слабослышащая воспитатель группы продлённого дня Илона Якибчук. И другие учителя по мере возможностей тоже используют жесты на уроках. Другое дело, что жестовый язык в наших школах вспомогательный, а должен быть для глухих основным.
«Самая большая проблема – родители глухих детей»
Сурдопереводчик, педагог школы № 25 Марина Севостьянова работает в начальной школе с глухими ребятами с 1999 года. У нее своя боль:
– Считаю, что глухому ребёнку нужен жестовый язык и русский тоже. Самая большая проблема – это не переводчики в школах для глухих, а родители глухих детей! Это моё мнение, и оно сложилось за много лет общения со слышащими родителями глухих детей. Когда в слышащей семье рождается глухой ребёнок, родители сразу должны научиться общаться с ним. Здесь и поможет жестовый язык, ведь он для глухого ребёнка родной, и воспринимать мир ему легче на этом языке. Но появляется проблема – родители не знают жестового языка, а многие и не хотят знать! Ребёнок живёт в России, где все говорят по-русски. Книжки и учебники он будет читать тоже на русском языке, значит, он должен знать русский язык. И вот такой ребёнок, не знающий русского, не умеющий общаться на жестовом языке, приходит в школу. И получается, что большинство детей начинают в школе с 7-9 лет осваивать материал, который можно было бы узнать ещё в 3-5 лет! Легко учить глухих детей из семей, где глухие и родители. Жестовый язык эти дети впитали с молоком матери. Они развиваются так же, как слышащие ребята, только на своем языке, а когда приходят в школу, осваивают русский. Это так же, как мы с вами: выросли на русском языке и в школе начинаем учить другие языки. А представьте, если к вам учиться пришёл ребёнок, ему семь лет, и он может только показывать пальцем на предметы, и какими-то придуманными жестами. А ведь ребёнок не глупый, но у него нет никакого средства общения! Слышащие родители думают, что в школе их детей научат, но таких детей надо учить и общаться с ними сразу, с момента рождения! И сейчас для этого нет никаких преград. Это раньше, в СССР, жестовый язык был запрещён, а сейчас он стал официальным языком нашей страны. Есть родители, которые сразу с рождения такого ребёнка, начинают его развивать, но большинство родителей надеются на садик, на школу и на логопедов. Я знаю одну женщину из Санкт-Петербурга, у неё взрослая глухая дочь, но она общается как слышащий человек. Потому что мать, как только узнала, что у неё родилась глухая дочь, оставила профессию врача и пошла учиться на сурдопедагога. И её дочь с рождения овладевала русским языком. Сейчас можно и жестовый язык выучить родителям и начать общаться с этим маленьким ребёнком. Чтобы он начал познавать мир и всё вокруг не в школе, а как положено, с младенчества. Я об этом родителям говорю с 2004 года, когда сама это поняла.
Сейчас мои ребята на каникулах три месяца и если с ними не будут общаться на жестовом и на русском языке, они многое забудут. А если я что-то перевожу ребятам на жестовом языке, они и меня могут не понять, если нет общения на жестовом языке. И не запишут в тетрадь на русский язык, если русского языка не знают. Мы их в школе учим и русскому языку, и жестовому.
Конечно, в школьной программе для глухих есть свои проблемы. И вообще в нашей стране глухим трудно устроиться на работу, и экзамен для глухих должен проходить по-другому. Но кто это может изменить? Просто каждый должен делать свою работу. Лично мне без помощи родителей трудно учить детей. А мои ребята придут в среднее звено, забыв после лета многое из учебного материала и не понимая элементарных слов. Что дальше делать учителям? Я бы хотела, чтобы в школе глухих был переводчик, с ним ребятам легче. А дома у них тоже рядом должен быть переводчик? И так ребята со мной делятся своими переживаниями больше, чем с родителями, которые их просто не понимают. И о дальнейшем образовании таких детей беспокоится только Елена Юрьевна Огнева и ещё несколько родителей. Как расшевелить остальных родителей – я не знаю…
Горошина в ухе не поможет
Сурдопереводчик, бывший сотрудник Всероссийского общества глухих в Карелии Эльвира Прохорова.
– Сдать ЕГЭ и поступить куда-то глухим детям почти невозможно. У них маленький словарный запас, они не понимают и не могут отвечать на вопросы. Слабослышащие и ребята после кохлеарной операции более грамотные. Но глухим детям нужен сурдопереводчик, который подскажет каждое слово. Им не поможет, как в рекламе, горошина в ухе. Они читают на своем родном языке – это на жестах. Ребята слабослышащие информацию лучше усваивают, у них и речь развита. Но глухие дети, которые не слышат и не говорят, – они и не заговорят. Нужна жестовая речь.
В Финляндии ребята идут в первый класс и в совершенстве владеют жестовой речью. Им легче проходить программу. У нас же садик закрылся, и приходят дети, которые вообще не владеют жестовым языком. А для глухого человека жестовая речь – это родной язык. Мы же когда разговариваем с глухим, каждое слово показываем жестом или прописываем дактилем. И, конечно, он это понимает. А русский язык для него – второй язык. Так дети и английский, и финский изучают. Но первый язык для них – это жестовый.
Многое зависит и от родителей. Когда врач обнаружил, что ребенок глухой, родителей надо привлекать к обучению. Одно время у нас активно работала организация родителей глухих детей. Было много активных мамочек – и лагеря проводили для родителей, объясняли, что они должны учить жестовую речь параллельно с ребенком. Ребенок с мамой же должен общаться, говорить о проблемах. А если мама не знает жестов? Мы с детьми разговариваем, мы им объясняем, хвалим или ругаем их. На родном языке. И родители глухого ребенка должны знать родной язык ребенка, жестовый язык. А потом уже надеяться на садик и школу, где будет развитие и расширение речи. Многие родители не знают жестового языка, и ребенок идет к переводчику. Хорошо, если к грамотному, а ведь может же и неправильную информацию получить.
Все упирается в сурдопереводчиков. А для того, чтобы он был качественный, нужна постоянная практика. У нас по программе обучились 14 человек, и эти девочки были заинтересованы в работе с глухими. Но все уперлось в финансирование и маленькую зарплату. А вообще на сурдопереводчика обучают на курсах в Ленинградской области и в Москве. Родителей глухих детей, конечно, привлекают к переводу. Но, например, идти в суд, где надо представить документ сурдопереводчика, они не имеют права. А 40 часов сурдоперевода в год на одного глухого – это мало.
К сожалению, по России везде эта проблема…
«Лицей» продолжит тему коррекционного образования детей в следующих публикациях.
Фото предоставлены Еленой Огневой
