Во внешности моих бабушки и отца есть явно не славянские черты. Очень возможно, что искать в нас надо представителей большого и древнего рода Бодья.
Разобраться в своей родословной, поверьте, не так уж сложно. А вот узнать происхождение самой фамилии очень трудно. Например, откуда в маленькой деревне Вятской губернии могли взяться Свинцовы? Одни ссылаются на человека, что-то делавшего из металла таблицы Менделеева, другие думают, что такое прозвище могли дать упорным, стойким или мрачным людям, грузным, с тяжёлой рукой и таким же характером.
У меня после знакомства со старыми метрическими книгами появилась своя версия. Дело в том, что иногда моя фамилия писалась в них Свинцев, а ещё в тех местах жили и живут Савинцевы. Вот и думаю я, что буква «а» со временем у кого-то из них сбежала, «о» заменила «е», что произносить легче и короче. Марийская энциклопедия подтверждает — починок Плешивцы на реке Малой Толмани «возник на рубеже XVIII — XIX веков, когда вслед за переселенцем из деревни Плеханы Кичминской волости Уржумского уезда Вятской губернии Егошиным стали прибывать его родственники и бывшие односельчане: Сидоркины, Кочаковы и Савинцевы». А Савинцевы, говорит интернет, уменьшительное от Саввы.
В 2011 году я в этой деревне, где родился мой дед Никита, побывала. Она маленькая, но живая! Сидоркины там и сейчас живут, а Свинцовых больше нет.
Понятно происхождение таких моих родовых фамилий, как Никифоровы, Никитины, Михайловы. Вебер по-немецки значит «ткач», Майеры и Мейеры — «управляющие, землевладельцы», «фермеры». А Котиковы откуда? Существует легенда, что мои далёкие предки промышляли на Дальнем Востоке морских котиков. Надо сказать, что у всех наших семейных преданий в конце концов обнаруживается фактическая почва, но некоторые учёные думают, что в этой фамилии есть отголосок традиции добавлять к именам людей прозвища тотемных животных, охранявших род.
Девичья фамилия моей бабушки по папиной линии Бадьина. Вот уж где, казалось бы, всё проще простого: бадья, она и в Африке бадья. Но стоило проверить это «простое» и открылось удивительное!
Оказалось, это тюркское слово обозначает не только широкое деревянное ведро и деревни, посёлки и реки в Республике Коми, Пермской и Кировской областях, но и древнее название одного из удмуртских родов и воршудов! Воршуд — божество-покровитель, а «воршудное имя есть имя родоначальника или родоначальницы, заслуживших особый почет и поэтому давших повод к прославлению себя в своем прямом потомстве… воршудное имя не есть непременно имя, а может быть и прозвищем родоначальника» (П.М. Сорокин). Об умершем предке необходимо было заботиться, чтобы его дух заботился о нас, что в прежние времена неуклонно исполнялось, а в Удмуртии было особенно стойким явлением.
Мой прадед Матвей Артемьевич Бадьин в метрике его дочери назван крестьянином Байсинского прихода деревни Гарей. В своей автобиографии бабушка писала, что родилась в 1897 году в деревне Большие Гари, крестили её в церкви села Кугушень. А из таблиц очень интересного краеведческого портала «Родная Вятка» следует, что в этих двух населённых пунктах в то время жили 39 семей Бадьиных, всего же в разных областях Вятской губернии таких семей было 149.
Цифры ниже вызывают нестерпимую боль. Они о вымирании России, не населения её — народа.
В деревне моих предков в 1891 году проживали 376 человек, в 2010-м всего шестеро, в 62 раза меньше…
Папа мой тоже в Больших Гарях родился в 1923 году, но большая часть его детства и юности прошла неподалёку, в селе Лебяжье. На первом фото, сделанном нынешними местными жителями, вид на реку Вятку с лебяжского берега. Сейчас папа мог бы ею любоваться даже из Петрозаводска…
Во внешности моих бабушки и отца есть явно не славянские черты. Так как дед и бабушка родились на территории нынешней Марийской республики, бывшей частью прежней Вятской губернии, я была уверена, что, наряду с русской, немецкой, шведской, украинской, польской, еврейской кровью, в нас и марийская есть. Однако, в родословии Свинцовых, которое пока удалось проследить по метрическим книгам до 1867 года, я таких следов не нашла, они были русскими государственными крестьянами. И вот теперь очень возможно, что искать в нас надо не только марийских, но и удмуртских предков, представителей большого и древнего рода Бодья.
У каждого воршуда был свой знак, пус. Его ставили на прялках и инструментах, метили им поваленные деревья в лесу, вышивали на полотенцах, одежде, изображали на воротах, доме, даже вырезали на могильном столбике. Он был не только знаком собственности и принадлежности к определённому роду, но и оберегом. Потому наносился на «входных» зонах: воротник, подол, рукава одежды, окна, двери, ворота. ««Я — свой! — говорит пус, отделяя человека от «чужого» ему мира».
Такой обычай был у многих народов, но большинство образцов утрачено, сохранить их удалось именно в этих местах. «Народный художник Удмуртии Семен Виноградов считает: «Обычай ставить родовой знак исчез после Второй мировой войны, когда почти все мужчины погибли, а именно они имели право на этот автограф. Молодые теперь и не знают, как выглядит их семейная подпись». Исчезает родовая символика на женской одежде, ювелирных украшениях, исчезает национальная культура и этнос в целом. Мне повезло, пус воршуда Бодья известен, вот он.
И даже используется как геральдический символ на флаге и гербе муниципального образования «Якшур-Бодьинское».
Ну, хорошо, Бадьины — члены рода-племени Бодья, потомки прародителя с таким именем или прозвищем, а что же само это слово означает? Одни исследователи думают, что оно происходит от удмуртского боды, «палка, посох, жердь». Другие связывают его со словом бjдьыны, «говорить, болтать». Так что ищи не ищи, можно лишь предполагать, почему именно так прозвали далёкого предка.
Но если учесть, что древние удмурты общались с иранцами (скифами, сарматами, аланами), уграми (предками венгров, хантов, манси), тюрками и славянами, и что по-персидски кружка звучит badja, дорога к себе мне предстоит ещё долгая и прекрасная!
Удмуртская народная песня Тодьы кызьпу вож куаро но поёт Надежда Уткина
