«Это рёнттёсет – наши фирменные пирожки из Кухмо. Нигде таких больше не пекут. Даже в Финляндии не везде о них знают!».
Новая публикация в блоге «Застолье с Владимиром Софиенко».
Пограничный пункт пропуска границы мы прошли быстро. Без задержек. Из десяти машин, стоявших в очереди у пропускного пункта Вяртсиля, только наша была с российскими номерами.
– Сейчас из России мало кто ездит в Финляндию – дорого. Теперь в основном финны к нам едут за бензином и инструментом, – поясняет наш водитель. – Раньше я на микроавтобусе возил людей в финку, а теперь вот на «Шкоде» легковой езжу, – он с сожалением пожал плечами. – А вы прикупить чего или отдыхать едете?
Мы с женой в двух словах объяснили, что едем в Финляндию с выступлениями по культурному обмену. Будем рассказывать о наших карельских авторах, презентовать книги, изданные в этом году при поддержке правительства, приглашать финских писателей в Карелию на литературный фестиваль «Петроглиф».
– Понятно, тогда если вы не против, я возьму водки в дьютифри для продажи? На троих это уже три литра, – смекнул прагматичный водитель. – На одного человека только литр спиртного положено ввозить, у меня финн знакомый покупает водку. Какой никакой, а навар имею.
Финляндия встретила нас строгими лесными посадками вдоль прямых, как стрела, дорог. По обочине, на многие километры тянулись металлические сетки, а там, где их не было, меж деревьев жёлтой лентой вились страховочные ремни.
– Это чтобы лоси на дорогу не выходили, – поясняет водитель.
До города Кухмо, где мы с женой должны были выступать в фонде «Юминкеко», было ещё далеко – почти триста километров. Навигатор завёл нас на одинокую лесную дорогу. На минуту мне даже показалось, что мы едем по нашей родной Карелии – те же укрытые снегом сосны в голубоватом промёрзшем воздухе, то же белое безмолвие. В затянутом облаками небе проглядывало холодное карельское солнце, оно привычно катилось вслед за нами, отталкиваясь от нахохленных заснеженных вершин. Будто в подтверждение моим мыслям, нам навстречу выплыл дорожный знак «Via Karelia!». Иногда у дороги можно было заметить небольшой домик с приземистым сараем и банькой неподалёку. Встроенные в ландшафт, они были почти незаметны в сосновом лесу. И потом снова на многие километры никаких признаков жизни.
– Интересно, как люди живут здесь? – спрашивает Лена, провожая взглядом очередной одинокий домик. – Ведь надо же и в школу детей водить и в магазине продукты брать?
На это наш водитель ничего не ответил.
Ближе к Кухмо небо расчистилось, прояснилось, выпустило яркое солнце. Кухмо оказался маленьким городком с невысокими постройками, деревянной церковью в глубине и магазинами вдоль дороги. У супермаркета припаркованы велосипеды и шведские сани подкури, оставленные посетителями. В царской Карелии такие сани, наверное, в каждой семье были, теперь их разве что в сарае и найдёшь среди прочего ненужного хлама. В Финляндии же до сих пор увидеть пожилую домохозяйку, катящую на таких санях – обычное дело.
Фонд «Юминкеко» мы заприметили сразу. Он находился в деревянном здании с необычной архитектурой.
– Терве! – приветствует нас Маркку Ниеменен, писатель и председатель фонда. – Сегодня первый день так ясно, давно такого солнца не было. Наверное, вы из Карелии привезли, –улыбается он, приглашая нас внутрь. Маркку высокий, седовласый и статный, говорит плавно, не спеша.
– Это здание строилось по проекту известного в мире финского архитектора, – Маркку с любовью обводит взглядом стены фонда. – Здесь даже дышится легко! Никакого пластика, только дерево.
Как радушный хозяин Маркку проводит для нас экскурсию по зданию фонда с высокими воздушными потолками. Рядом с нами Ольга, хрупкая девушка, сотрудница фонда, она переводит Маркку. Мою супругу Лену похвалили за хороший финский, а вот у меня с языками туго. Правда, иногда мы с Марку переговариваемся на английском.
– Have you read Kalevala? – спрашивает он меня. Я копаюсь в голове, пытаюсь выудить из памяти уроки школьного английского. Кажется, нашёл:
– Ай хев рэд Калевала.
– А это наша гордость, – Маркку указывает на полки с книгами, – здесь хранятся издания карело-финского эпоса «Калевала», – и снова меня спасает Ольга, – «Калевала» переведена во многих странах и переиздавалась не один раз. Отсюда и такое количество книг на наших полках. Есть у нас и первое издание «Калевалы». Вышла книга в 1835 году тиражом всего в пятьсот экземпляров на финском языке, – мы стояли у застеклённой витрины с двумя пожелтевшими от времени томиками. – На распродажу этого тиража ушли годы – вся интеллигенция того времени говорила и читала на шведском языке. А вот второй тираж 1849 года, – Маркку указал на томик рядом, –разлетелся быстро.
Нас провожают в выставочный зал, где проходит фотовыставка «В гостях в Северной Карелии». На стенах вывешены чёрно-белые фото карельской глубинки. Фото были сделаны с разницей в двадцать лет. Но различить их, указать на более ранние или поздние снимки, оказалось практически невозможно. Время как будто остановилось в них, замерло в ожидании чего-то. Чёрно-белые фотографии на стене, словно окна в неопределённое прошлое Карелии, – схожие дома, просёлки, люди… Дворовая босоногая ребятня на крыльце сельмага. Портреты пожилых людей. Вроде бы ничего особенного, но в городе не встретишь таких лиц. На каждом отпечаток непростой судьбы с посконной деревенской правдой и особого, понятного только жителям глубинки, прочтения жизни.
Мы снова вернулись в зал. У окошка, между полок с книгами, мы разместились за столом. Перед презентацией нам нужно было хорошенько поработать: договориться обо всём, согласовать порядок и очерёдность выступлений.
– Успеете ещё подготовиться, – супруга Маркку Сирпа выставила на стол калитки, – вот попробуйте наших пирожков.
– А с чем они? – удивился я. Вместо привычного картофельного пюре или пшена калитка была наполнена чем-то красным или даже свекольным.
– Это рёнттёсет – наши фирменные пирожки из Кухмо (оказывается, в Финляндии нет такого слова «калитка». – В.С.). Нигде таких больше не пекут. Даже в Финляндии не везде знают о рёнттёсет! – с гордостью ответила хозяйка. – А начинка здесь из пюре и толчёной брусники.
На вкус рёнттёсет оказались ни на что не похожими. Удивительное сочетание картофеля с брусникой давали мягкую кислинку, и лишь отдалённо напоминали наши карельские калитки. Мы основательно заправились рёнттёсет перед выступлением.
Два дня в Финляндии прошли в долгих переездах. Из Кухмо мы направились в Оулу на встречу с коллегами из Литературного общества (Kirjailijaseura). И снова выступления, тёплые встречи с земляками, интересные знакомства с финскими писателями и задушевные разговоры о жизни.
Было уже давно за полночь, когда мы, возвращаясь домой в Карелию, подъехали к пограничному пункту пропуска на границе. От долгой езды и усталости мне не спалось. В голове монотонный шум дороги, перед глазами мелькают лица недавних знакомых. Лена тоже не спала, она сидела с закрытыми глазами, откинув голову на спинку сиденья, и чему-то улыбалась.
– О чём думаешь? – поинтересовался я, чтобы отвлечься от дорожной чехарды.
– Когда приедем домой, обязательно испечём рёнттёсет!
Рецепт и фото Rönttöset с сайта www.maku.fi/reseptit/ronttoset
Тесто:
300 мл воды
10 г дрожжей
1 ч.л. соли
2,5 стакана ржаной муки
½ стакана пшеничной муки
50 г сливочного масла
Начинка:
2 кг вареного картофеля
1 стакан ржаной муки
2,5 стакана толчёной брусники
1 стакан сахара
1 ч.л. соли
В тёплой воде растворить дрожжи, всыпать муку, соль. Замесить тесто, добавить масло.
Картофель растолочь, дать остыть. В теплое пюре добавить ржаную муку. Поставить массу в тёплое место на 2 часа, периодически помешивая.
После того, как масса выстоится, в неё добавить бруснику, сахар, соль по вкусу.
Раскатать тесто, разрезать на прямоугольники. В центр положить начинку, края защепить пальцами. Сформировать пирожок. Выпекать в духовке 15 минут при 250 градусах. Готовые рёнттёсет смазать маслом (по желанию).
