Как в декорациях художника Билибина, иду сквозь нескончаемую галерею своего родословия, каждый новый ярус которой ярче и неповторимее предыдущего. Одно только имя из одиннадцати старинных букв открыло мне вход в удивительный мир, где живы Пушкин с Лермонтовым, где ещё не рассеялись клубы дыма от пушек Бородинского поля, где рядом со страшным силуэтом Распутина стоит Россия на краю гибели, где ещё смотрят на меня утраченные иконы сельского храма, писанные рукой моих предков, где первые трамваи, Эдисон, фонограф с русскими народными песнями, платья для негритянок и вологодские кружева переплелись в единое целое.
Год назад, двигаясь вглубь веков по линии предков Михайловых, встретила на своём пути много загадок.
Например, в материалах дворянского дела мою 6 раз прабабушку именуют вдовой Настасьей Ивановной. Прадед Андрей Маркович, внук дьяка Ивана Поликарповича, что ходил с посольством в Вену, уже умер. Упоминается их единственный сын Лука, прямым потомком которого я являюсь.
А в описях архива древних актов (РГАДА) в названии дела о продаже деревни Андреевской Настасья Ивановна Михайлова названа Натальей Яковлевной Марковой. Что за чудеса?
Предположим, Настасью перепутали с Натальей, отчество мужа сделали фамилией, но откуда взялось отчество Яковлевна, а у Луки вдруг появился брат Михаил? Не много ли ошибок и опечаток или речь идёт о разных людях? Два месяца ожидания электронных копий из архива и почти тысяча рублей за услугу – не слишком ли большая плата, чтобы удостовериться в ошибке переписчика? Но мне очень хотелось этот вопрос разрешить. И вот я вижу документ, написанный 251 год назад, в 1765 году!
Манера письма с тех пор сильно изменилась, разобрать строчки трудно. Хорошо читается имя моей бабушки Настасьи Ивановны, вдовы надворного советника Андрея Марковича Михайлова, и имя её родного сына Луки. О том, что они продают деревню Андреевскую внучатному (то есть троюродному) брату Луки, поручику Ивану Яковлевичу Мусину-Пушкину, сын которого обнаружит «Слово о полку Игореве», мне тоже давно известно.
Новое, что он настойчиво и неоднократно называется племянником именно Настасьи Ивановны, а не её мужа. Это важно. Ведь я ищу пересечение моих предков с родичами Александра Сергеевича Пушкина. Так как село Андреевское когда-то принадлежало Вельяшевым-Волынцевым, возможно Настасья Ивановна в родстве с Мусиными-Пушкиными именно по этой линии.
Никакого брата Луки Михаила в документе нет, ошибка в названии описи, неточное прочтение старинной купчей. Кажется, все вопросы решены. Не история получилась, а лишь уточнение факта. Уже почти перелистываю эту страницу, но за душу цепляет бюрократическая, обычная и обязательная для купчей того времени фраза. «Мы, я Настасья Иванова дочь и я, Лука Андреев сын Михайлов, в роде своём не последние…»
250 лет между нами мгновенно сжимаются и тают, ведь это они и обо мне сейчас говорят! Настасья — Лука — Пётр — Варвара — Любовь — Георгий — бабушка Мура — моя мама — и вот она, я! Кажется, мы смотрим друг другу в глаза и касаемся друг друга руками. Большая редкость, но я знаю даже, как выглядел мой 5 раз прадедушка Лука, сохранился его живописный портрет, и мне легко его представить.
Художник Д. Коренев
Старинный документ не отпускает, даёт понять – что-то ещё не доделано, не найдено. Снова пытаюсь пробиться через его мудрёные строчки. Бумага пожелтела, чернила выцвели, свет свечи тускл. И вдруг очень важная фраза! Оказывается, у Луки Андреевича Михайлова есть сёстры. «неразборчиво Кисловской Парасковье Шишковой и девице Настасье Михайловым».
Пробую найти в интернете Прасковью Андреевну Кисловскую. Безуспешно. Хожу вокруг да около, читаю купчую при малом и большом увеличении, сравниваю написание букв. Бесполезно. Крепкий орешек, кажется, самой не разгрызть. Подумываю обратиться за расшифровкой текста в архив, наверняка там такие документы читают легко.
Но вот приходит в голову счастливая мысль: возможно, первое неразборчивое слово и есть имя Кисловской, тогда вторая сестра Парасковья Шишкова. Новая попытка: спрашиваю в поисковике «Андреевну Кисловскую» и о, чудо! Первая же ссылка о Синклитикии Андреевне Кисловской, в девичестве Михайловой! Всё сходится – отчество, фамилия девичья и мужняя, год рождения (её брат, мой 5 раз прадед Лука родился то ли в 1730, то ли в 1735 году, а она в 1730).
Ещё раз рассматриваю написание редкого имени в купчей. Теперь уже угадываю его, но, кажется, даже специалист испытал бы тут затруднения.
Кисловские фамилия на Руси известная, происходят от Рюрика, а потому родословие их изучалось и раньше. Мне остаётся свою лампочку включить в кем-то уже упорядоченную сеть. Это легко и просто, трудно только найти это заповедное место. Так уже было раньше, когда мои Михайловы роднились с такими известными фамилиями, как Лихачёвы, Политковские, Ельчаниновы, и по их досконально изученным родословным я мгновенно возносилась к 14-16 веку, а моё Дерево далеко расправляло веками пригнутые ветки.
Муж бабушки Синклитикии секунд-майор Семён Фёдорович Кисловский. Они были почти ровесники и прожили в браке 12 лет, успев родить пятерых детей. Уверена, их было бы больше, но Семён Фёдорович умер в 1763 году в возрасте 34-х лет, и последняя дочь Надежда появилась на свет уже после смерти отца.
Море новых имён захлестнуло меня, расскажу лишь об основных направлениях и интереснейших лицах.
Фёдор, поручик и Борисоглебский предводитель дворянства, был единственным сыном четы Кисловских. У него три сына с разными судьбами-дорогами: один умрёт во младенчестве, второй станет героем, третий продолжит род, мужская линия которого не прервалась до сих пор.
Герой это Семён Фёдорович Кисловский, тёзка деда и внук бабушки Синклитикии. Будучи активным участником войны с Наполеоном, сражавшийся на Бородинском поле, он не раз награждался орденами. Позднее стал членом кружка «железные кольца», который основал офицер и поэт Владимир Раевский. Члены этого сообщества интересовались литературой, философией, историей. «Они обогащали друг друга знаниями и не преследовали никаких политических целей», — запись в деле Раевского. Тем не менее, кто-то называет кружок свободолюбивым, кто-то «кружком молодых вольнодумцев». Раевский пошёл в этом направлении дальше — арест, тюрьма, 40 лет сибирской ссылки. А подполковник в отставке Семён Кисловский стал предводителем кашинского уездного дворянства и будучи холостым, потомства не оставил.
Родовую линию Кисловских успешно продолжил его брат Александр Фёдорович. У него пятеро детей и 20 (!) внуков. Сын Павел известный агроном-писатель и сыровар, внук Владимир Павлович 10 лет был ярославским вице-губернатором, правнук Сергей Владимирович знаменитый кашинский краевед. Потерявший глаз на Первой мировой войне, пострадавший от сталинских репрессий, он всю жизнь был истинным педагогом и научным работником, оставил много серьёзных трудов по истории края и топонимике. В сети я нашла фото его сына, Владимира Сергеевича Кисловского, 90-летнего полковника в отставке и ветерана Великой Отечественной войны. Активный член Кашинско-Калязинского землячества, он живёт в Петергофе.
Родословие это не только далёкое прошлое, но и тёплое настоящее. Судите сами. Несколько лет назад через публикацию в «Лицее» на меня вышла правнучка музыкального критика Юрия Карловича Арнольда Татьяна Юрьевна. Её прадед описывал вечера в гостиной моих предков Амелунгов, где частым гостем бывал Владимир Иванович Даль. К нашему обоюдному удивлению оказалось, что и она, и я потомки Кисловских, только разных ветвей этого рода. Объединяет нас, например, всё тот же живущий в Петергофе Владимир Сергеевич Кисловский. Татьяне Юрьевне он десятиюродный дядя, а мне семиюродный. Вот какие закономерные чудеса таит в себе наука генеалогия!
А теперь рассказ об удивительном семействе Линёвых, мимо которого пройти невозможно!
Правнучка бабушки Синклитикии и дочь Александра Фёдоровича Кисловского Мария выходит замуж за Логина Ивановича Линёва.
Не выходя из дома, я смогла отыскать метрическую запись об их венчании на сайте Архивы Санкт-Петербурга.
Детей в семье было много.
Отец Логина Ивановича одно время считался автором последнего прижизненного портрета Александра Сергеевича Пушкина. История это так ещё и не разгадана. На полотне реставраторами была обнаружена надпись: «рис. с натуры И.Л…». Специалисты Эрмитажа определили, что автором является Иван Линёв. Возможность знакомства с поэтом и появления такого рисунка с натуры подтверждалось тем, что в доме Линёвых в Петербурге проживала семья Ивана Тургенева, которого навещал В. Жуковский, и что именно в этот дом Тургенев принёс прядь волос Пушкина.
Некоторые исследователи считают его автором Ивана Линёва.
Теперь склонны думать, что портрет написан после смерти поэта, но возможно, с прижизненного рисунка. Никаких других картин Ивана Линёва никто не знает, при каких обстоятельствах писался портрет, неизвестно. Но существует предположение, что рисунок мог быть действительно сделан с натуры Иваном Линёвым, а позднее масляными красками в портрет был воплощён другим членом семьи Линёвых, «художником, хоть и слабым, но имевшим профессиональную подготовку». На эту роль подходит единственный человек, ещё одна правнучка бабушки Синклитикии, сестра и полная тёзка жены Логина Линёва, Мария Александровна Кисловская-старшая.
Сам Логин Иванович Линёв известен тем, что построил на своих вологодских землях красивый и богатый храм Вознесения Господня и вместе с женой участвовал в его росписи. Приглашённый профессиональный художник, академик живописи Алексей Тыранов, писал образа масляными красками и по просьбе Линёвых подправил те, что были сделаны ими.
Художник, бывавший в доме Линёвых
Много вложив в жизнь этого храма, Линёв поплатился своим благосостоянием, разорился и вынужден был жить частными уроками музыки. Хороший пианист, в своё время бравший уроки игры у знаменитого ирландца Джона Фильда, он запомнился тем, как «вдохновенно исполнял сонаты Бетховена и фильдовскую вариацию камаринской».
Три старших сына Линёвых активно участвовали в революционном движении. Александр был близок с П. Кропоткиным, проходил участником по делу Д. Каракозова. Вынужденный эмигрировать в Америку, он, инженер по образованию, сотрудничал с Эдисоном, был одним из строителей первого трамвая в Москве.
Не менее интересна его жена, Евгения Эдуардовна Линёва (Паприц). Оперная певица и дирижёр, в молодости она переводила работы Маркса и Энгельса. С первым был лично знаком её муж, со вторым в связи с переводами она переписывалась сама. С большим успехом в течение 4 лет организовывала выступления большого русского хора из числа эмигрантов в Америке.
Эта удивительная женщина впервые стала записывать народные песни на фонограф – изобретение Эдисона, которое для её целей было усовершенствовано её мужем, всё тем же Александром Линёвым. Записанные ею 540 русских песен на восковых валиках бережно сохраняются в Пушкинском доме. Евгения Линёва выпустила двухтомник собранных песен. Была уверена в необходимости массового музыкального просвещения и поэтому создавала Народные хоры, курсы пения русских песен и Народные консерватории.
Её деятельность один из исследователей называет «неукротимой». В 1904 году она была награждена золотой медалью «За выдающиеся заслуги в области русской народной музыки», а такое светило как В. Стасов оценивал её работы как зарю «сильного переворота в музыке».
Интересно, что однажды в её хоре в Лондоне пела Этель Лилиан Войнич. Но ещё раньше Войнич познакомилась с Александром Логиновичем. «Линёв. Русский эмигрант, тогда холостяк, с которым я очень подружилась после моего возвращения из России», — писала автор романа «Овод».
Активным революционером был и другой сын Линёвых, Иван. В Америке создавал коммуны среди политэмигрантов, был членом «Народной воли», повторно арестовывался, ссылался. Писатель В. Короленко в своей книге посвятил ему главу «Эпопея Ивана Логиновича Линёва».
Прекрасный артистичный рассказчик, умевший любое начатое дело доводить до конца, весельчак и кутила в молодости, но серьёзно относившийся к жизни, он не один год прожил в Америке. Пройдя путь от тяжёлого и неинтересного наёмного труда до собственного крепкого фермерского хозяйства, тоскуя на чужбине, вернулся в Россию, чтобы применить свой опыт на родине. Позднее был арестован, сослан и умер в 1877 году на этапе между Иркутском и Красноярском. «Так кончилась эта яркая жизнь», — заключает Короленко.
Удивительна судьба их сестры, Александры Логиновны Линёвой, по мужу Погосской. Неудовлетворённая жизнью в России, с мужем и четырьмя детьми она отправилась за счастьем в Америку. Обрабатывали землю, обзавелись хозяйством, родился пятый ребёнок. Чтобы выжить, Александра шила негритянкам платья. Не каждая женщина выдержит такое, но тут не выдержал муж, вернулся в Россию. Когда здоровье Александры уже не позволяло вести прежний образ жизни, она приехала в Россию и обнаружила, что муж завёл новую семью. Оставив на его попечение двоих детей, она уезжает в Англию к брату.
Там талантливо и успешно занимается внутренним декорированием, теперь бы сказали – дизайном. В этот период она осознаёт ценность высоко художественного рукоделия русских мастериц, собирает коллекцию их творчества и занимается реализацией изделий за рубежом. Для этого она создаёт русский кустарный склад в США и заведует им. Был такой и в Англии, эти склады являлись посредниками по сбыту образцов русского рукоделия. (В России изделия приобретались перекупщиками по очень низкой цене, из-за чего падало качество работ, шло вымирание промысла).
Александра Логиновна заботилась о сохранении подлинных российских ремёсел. Чтобы рисунки не заимствовались из дешёвых немецких изданий, не допускались яркие фабричные цвета, полотно и пряжа были ручными, а не машинными. И это приносило свои плоды: материальную поддержку работницам, сохранение промыслов и славу России. «Русские рисунки, восстановляемые госпожой Погосской со старины, со всеми подробностями старинных швов и нежных растительных цветов, приводят англичан в восторг».
Александра Логиновна писала, что были присланы «превосходные кружева и строчки, замысловатое исполнение которых возможно только специалистками, которые с семилетнего возраста делают то, что делали до них еще матери и бабушки — ремесло почти врожденное. Послано было и разное тканье такого удивительного свойства, что многие образцы были куплены для музеев. Эти первобытные изделия в особенности понравились и раскупались американцами».
Американские газеты того времени сообщали:
В 1901 году Александра Логиновна будет инициатором создания Общества помощи ручному труду в нашей стране, для чего обратится в Комитет попечительства о Домах трудолюбия с докладной запиской. В скором времени были открыты выставка-базар кустарных изделий, постоянный склад на Невском проспекте в Пассаже и 12 пунктов трудовой помощи. Организаторы писали, что «дальнейшее развитие этого дела, имеющего крупное экономическое и национальное значение, будет зависеть в значительной степени от отзывчивости нашего общества и от его желания поддержать материальное благосостояние населения и художественное творчество народа».
А. Погосская также активно будет участвовать в создании Международного союза ручного труда.
В 1916-1917 годах она побывала в Индии. На многочисленных встречах рассказывает о значении ручного труда, о влиянии растительных красок на здоровье и настроение. Отрывок из дневника А. Каменской об этих днях.
«10 декабря. Адьяр. …Сегодня у нас были гости к чаю, почти все адьярские друзья. Мы с Александрой Логиновной украсили гостиную русскими тканями и устроили маленькую выставку русских пейзажей, картин, вышивок и сказок… После чаю мы собрались в гостиной (чаепитие происходило на веранде) и беседовали с друзьями о России, объясняя значение выставленных предметов. Я говорила о психологии русского народа, А.Л. Погосская о крестьянском труде и о кустарных промыслах. Наша беседа затянулась, и некоторые гости еще долго оставались с нами, рассматривая русские вышивки и картины. Все, видимо, были чрезвычайно заинтересованы… Завтра мы едем в Бомбей».
Трогают душу такие строчки: «Мы чувствовали, что нас слушают не обыкновенным слухом, а всем сердцем… Удивительный это был час, проведенный среди индусов в беседе о России, и, когда мы после нескольких минут молчания стали расходиться, нам показалось, что где-то на высших планах ткутся дорогие и важные нити, соединяющие нас с Индией…»
Александра Погосская была теософом, всю жизнь активно перемещалась по миру, подолгу жила в Англии, часто приезжала в Россию. В Лондоне, Нью-Йорке устраивала распродажу изделий российских кустарных промыслов, в Калуге читала лекции о пользе и облагораживающем влиянии творческого ручного труда. Прожила долгую активную 73-летнюю благотворительную жизнь, которая окончилась в 1921 году.
Ещё один из детей четы Линёвых, Никита Логинович. Высокопрофессиональный музыкант, пианист, педагог, дирижёр, музыкальный критик, журналист. Основатель первой в Самаре детской музыкальной школы. «Возглавлял её и вёл классы элементарной теории музыки, сольфеджио и хорового пения, его рецензии на концерты гастролёров и сейчас читаются с интересом». Был организатором рабочих хоров, выступавших по всей России.
И новое увлекательное открытие! Праправнучка бабушки Синклитикии и внучка Александра Фёдоровича Кисловского Варвара Лукинична выходит замуж за Николая Ивановича Билибина. В юности вместе с братом занимавшийся революционной деятельностью, он стал известным математиком, автором учебников для гимназий. А его племянник Иван Яковлевич Билибин прославленный художник, чьи репродукции к сказкам Пушкина все мы в том или ином возрасте с интересом рассматривали! Мне он никто, но многим потомкам бабушки Синклитикии кровный родственник.
Эрудит, библиофил, знаток многих языков, он досконально изучил русский костюм, вышивку, орнамент, быт, архитектуру и создал свой неповторимый и узнаваемый «билибинский» стиль. Уехавший за границу, сумевший творить и там, но не сумевший найти там отклик своей душе, Билибин вернулся в СССР и погиб в блокадном Ленинграде. На предложение эвакуироваться, ответил: «Из осаждённой крепости не бегут, её защищают». Продолжал работать и делать то, что было ему по силам и выше сил — рисовал патриотические открытки, писал статьи и обращения к защитникам города.
Генеалогия — наука о семье, родственных связях. Но очень интересно наблюдать, как не имеющих общей крови Александру Линёву-Погосскую, Евгению Паприц-Линёву, Ивана Билибина роднят их плодотворные усилия по возрождению и сохранению исконно русского — ремёсел, тканей, песен, искусства. Сегодня особенно важно услышать слова художника Билибина: «Национальное есть мощь народа, но только если понимать его так, что оно основано на инстинктивной и бессознательной любви к лучшим духовным проявлениям нации, а не на приверженности к ее случайной внешней политической обстановке».
До сих пор я рассказывала о потомках единственного сына Кисловских, но потомки их дочерей не менее интересны.
Дочь бабушки Синклитикии Анастасия вышла замуж за князя Михаила Фёдоровича Елецкого. Вряд ли вам, как и мне, это имя что-то говорит. Но изучая родословие Елецких, выяснила, что бабушкой Михаила была Марфа Петровна Лермонт. Её прадед Георгий Лермонт основоположник этой династии в России. А это значит, что великий поэт Михаил Юрьевич Лермонтов приходится внукам бабушки Синклитикии кровным многоюродным родственником. Я же только мимо прохожу, кровного родства не имея, как уже было в случаях с Петром Первым и Сергеем Рахманиновым, но ментик его мундира и автограф всегда мне нравившегося стихотворения «На смерть поэта» рассмотреть успеваю.
Дочка князей Елецких Анна выходит замуж за Ивана Васильевича Головина. Потомков по этой линии достаточно. Скажу только, что среди них и Мария (Муня) Головина, секретарь Григория Распутина, приходящаяся мне семиюродной бабушкой. Безответно любя Николая Юсупова, убитого на дуэли, она собиралась уйти в монастырь. От этого пути её спасло знакомство со старцем. Прожив в эмиграции до 1972 года, она оставила свои воспоминания об этом одиозном человеке.
Интересный факт о другой дочери бабушки Синклитикии Елизавете Кисловской! Она вышла замуж за Александра Логиновича Лихачёва. Таким образом с родом Лихачёвых мои предки пересеклись как минимум дважды.
Мой прямой предок, брат Синклитикии, дедушка Лука Михайлов женится на Марии Васильевне Лихачёвой, которая вышеупомянутому Александру Логиновичу восьмиюродная сестра. А потому многие славные люди этой фамилии, о которых я уже рассказывала, родичи мне вдвойне. Среди них известные библиофилы и учёные: Андрей Фёдорович Лихачёв, его племянник Николай Петрович Лихачёв, один из основателей научной генеалогии в России и Русского генеалогического общества. Он мне приходится одновременно и 13-юродным прадедом, и 7-юродным дедом.
Ещё одна дочь бабушки Синклитикии Александра стала послушницей Кашинского монастыря, прожила 72 года. «Монахиня, памятная своею высоко подвижническою жизнью», — сказано о ней в Описании Кашинского монастыря 1866 года. О дочери Надежде, кроме имени и ранней смерти, ничего неизвестно.
Какое удивительное приключение я пережила, всего лишь разгадав необычное имя в старинной купчей! Приоткрылась накрепко и давно закрытая маленькая дверка, за которой огромный мир, продолжающийся в сегодня.
А меня вновь охватывает сложное чувство.
Удовлетворение от успешного решения очередной загадки. Радость обретения себя через них, живших давно, но и сейчас находящихся рядом. Ещё большая уверенность, устойчивость на этой земле – Дерево стало ещё больше и гармоничнее. И, конечно, восхищение поразительным устройством окружающего, где ничто не случайно и всё взаимосвязано.
Как в декорациях руки художника Билибина, иду сквозь нескончаемую галерею, каждый новый ярус которой ярче и неповторимей предыдущего. Одно только имя из одиннадцати старинных букв открыло мне вход в удивительный мир, где живы Пушкин с Лермонтовым, где ещё не рассеялись клубы дыма от пушек Бородинского поля, где рядом со страшным силуэтом Распутина стоит Россия на краю гибели, где ещё смотрят на меня утраченные иконы сельского храма, писанные рукой моих предков, где первые трамваи, Эдисон, фонограф с русскими народными песнями, платья для негритянок и вологодские кружева переплелись в единое целое. Сквозь столько веков, столько дорог и испытаний соединяю это прошлое с настоящим и передаю дальше – чтобы последних в роду никогда не было.
